Ментальное пространство — это внутренняя «сцена», где человек, по выражению М. К. Мамардашвили, «честно мыслит» (2000, с. 10), ведет глубоко интимную «одинокую беседу с самим собой» (Кон, 1978, с. 167). Приватность является одним из необходимых условий автобиографирования. Она выступает как один из возможных «режимов» рефлексивного функционирования самосознания – «активного самосозерцания».

Приватность дает возможность человеку переживать себя в буквальном смысле «персоной per ce» («для себя») и принимать себя как «себя-другого», как некую противостоящую повседневному «Я» (за) данность, укорененную в самом бытии.

«Своя тема» (или «Я-тема») в принципе есть у каждого взрослого. Как говорил А. Адлер, о чем бы человек ни рассказывал, он так или иначе свидетельствует о себе, о том, что считает главным в своей жизни и личности. Любая личная история строится вокруг центрального мотива, определяющего индивидуальную склонность человека к выбору той или иной судьбы и программировании собственной жизни в соответствии с выбранными прецедентами и основными человеческими экзистенциалами (ответственность, вера, борьба, долг, любовь и др.).

Мы выделили несколько основных экзистенциальных модусов жизни, опираясь на:

1) классификацию сквозных (интертекстуальных) литературных сюжетов Дж. Польти (2010: эл. ресурс), полагая, что цепочки из выделенных им 36 «бродячих» мотивов (спасение, внезапное несчастье, бунт, достижение, фатальная неосторожность, самопожертвование во имя идеала и др.) способны образовать сюжетную канву повествований разных типов, в том числе и автобиографического нарратива;

2) описанные В. Я. Проппом (1998) функции персонажей волшебных сказок: нарушение запрета, обман, недостача, получение волшебного средства, возвращение, преследование и т. д.;

3) анализ повествовательного мотива, представленный в работе И. В. Силантьева, в частности, мотива встречи (2004, с. 140–259). Анализируя все это в контексте конструирования личных историй, мы предположили, что они содержательно соотносятся с потенциальными жизненными стратегиями – модусами жизни и основными человеческими экзистенциалами (Демидов, 1997), предполагая при их реализации определенную линию переживания, рассуждения, действования, планирования.

В качестве основных рабочих модусов анализа автобиографий мы выделили следующие.

Жизнь как процесс постоянных утрат (Я – теряющий). В автобиографических рассказах ему соответствуют основные сюжетные схемы с мотивами: 1) утраты, 2) беды, 3) несчастья, 4) убыли, 5) запрета, ограничения, 6) уничтожения, 7) поражения, 8) проигрыша, 9) лишения, 10) неудачи.

Жизнь как процесс постоянного приобретения (Я – обретающий, получающий). Сюжетные схемы с такими мотивами, как: 1) находка, 2) овладение, захват, 3) успех, удача, 4) прибыль, 5) обретение, 6) признание, 7) накопление, 8) наличие, 9) учение, развитие, 10) дарение, наследование.

Жизнь как испытание (Я – проходящий испытания). Сюжетные схемы с такими мотивами, как: 1) инициация, посвящение, 2) бунт, противодействие, 3) борьба, 4) конфликт, спор, 5) соперничество, состязание, 6) ошибка, 7) спасение, 8) защита, 9) преследование, 10) подменность.

Жизнь как геройство (Я – совершающий героические поступки, подвиги во благо других). Сюжетные схемы с такими мотивами, как: 1) достижение, 2) победа, 3) активность, усилие, 4) деятельность, организация, 5) подвиг, 6) поступок, преодоление, 7) творчество, креативность, 8) дар, 9) благодеяние, 10) созидание.

Жизнь как трикстерство (Я – насмехающийся и противоречащий, живущий вопреки стандарту, норме). Сюжетные схемы с такими мотивами, как: 1) насмешничество, карнавальность, обсценность, 2) вредительство, 3) подлость, 4) предательство, 5) профанность, 6) несерьезность, 7) демонстративность, эпатаж, 8) неустойчивость, незавершенность, 9) противоречивость, амбивалентность, 10) неверность, самообман.

Жизнь как авантюра, приключение (Я – рискующий и пробующий). Сюжетные схемы с такими мотивами, как: 1) выбор, 2) риск, 3) игра, 4) случай, 5) авантюрность, 6) попытка, 7) проба, 8) вероятность, азарт, 9) возможность, 10) удача, везение.

Жизнь как долг (Я – обязующийся). Сюжетные схемы с такими мотивами, как: 1) долг, 2) ответственность, 3) необходимость, 4) обязанность, 5) предназначение, миссия, 6) справедливость, возмездие, 7) правота, 8) упорядоченность, 9) осмысленность, 10) сверхзначимость.

Жизнь как любовь (Я – любящий). Сюжетные схемы с такими мотивами, как: 1) любовь, 2) близость, 3) дружба, 4) забота, 5) доброта, милосердие, 6) совместность, причастность, 7) единение, 8) единомыслие, 9) коллективность, 10) участность, общность.

Жизнь как странничество (Я – странник, искатель). Сюжетные схемы с такими мотивами, как: 1) странничество, 2) встреча, 3) духовные искания, 4) уход, 5) отшельничество, 6) одиночество, 7) метания, сомнения, 8) поиски, 9) непостоянство, 10) свобода.

Жизнь как хранение (Я – хранитель). Сюжетные схемы с такими мотивами, как: 1) хранение, сохранение, 2) сбережение, 3) охрана, 4) ритуальность, 5) традиционность, 6) консерватизм, приверженность чему-либо, 7) памятливость, 8) реликварность, 9) исконность, простота, 10) устойчивость, постоянство, стабильность во времени.

Жизнь как вера (Я – верующий, адепт). Сюжетные схемы с такими мотивами, как: 1) вера, 2) упование, 3) надежда, 4) связь с высшим началом, просветление, 5) убежденность, 6) истовость, 7) духовное наставничество, 8) проповедование, убеждение, 9) фатализм, 10) духовное освобождение.

Жизнь как жертвенность (Я – приносящий себя в жертву, служащий своим святыням). Сюжетные схемы с такими мотивами, как: 1) жертвенность, виктимность, 2) самоотдача, 3) уступчивость, 4) помощь, 5) поддержка, 6) служение, вклад своей личности в других, 7) зависимость, 8) аскетизм, 9) самопожертвование, 10) бескорыстие.

Наши исследования (Сапогова, 2013, с. 606–615) показали, что в начале взрослости предпочитаемыми жизненными модусами являются «жизнь как трикстерство», «жизнь как авантюра». Несерьезное, поверхностное, порой легкомысленное отношение к собственной жизни может быть, на наш взгляд, связано с распространением у современных молодых людей «синдрома Питера Пэна» и эриксоновской диффузии идентичности, с тяготением к показушным внешнестатусным характеристикам, не подтвержденным реальными достижениями человека («иметь, а не быть», «казаться, а не являться»), к жизни без усилий, без преодоления и глубокого обдумывания последствий совершения определенных жизненных акций.

Некоторый интерес был выражен к модусу «жизнь как испытание» с его внутренними интенциями к бунту, противодействию, конфликту, соперничеству и модусу «жизнь как любовь» (преимущественно в женской части выборки). Это мы склонны объяснять не только характерными для возраста исканиями референтности и интимности, защитой собственной личности, но также и некоторым бытующим в современной студенческой среде страхом перед необходимостью преодолевать возможные жизненные трудности, отгораживанием от них агрессией, защитными механизмами, бегством от жизненных реалий, попытками демонстрации часто реально отсутствующей личностной силы.