он. – Как я понял, у вас существует какая-то подпольная организация реваншистов?

– Что-то вроде, – отвечал Неделин не очень охотно.

– И вы надеетесь воспользоваться этим артефактом, чтобы перехватить инициативу?

– Да.

Стас кивнул.

– Теперь понятно, – сказал он. – Вам выходить.

– Не здесь, – сказал тот. – Здесь все просматривается автоматически, это же дом вашей сестры. Отвезите меня на остановку автобуса.

Через несколько минут Стас уже поднимался в дом Агаты, где его встречала Ванда, поднося ему букет цветов.

– С возвращением в духовный сан, батюшка, – произнесла она фразу, которую долго готовила заранее.

Агата рассмеялась за ее спиной.

Стас стал им рассказывать всю историю своего восстановления, от Светланы с ее мужем, до последних опасений епископа.

– А почему бы тебе не стать епископом? – подхватила Ванда. – Мама попросит своего крокодила, и тебя сделают вашим главным епископом. Как он называется?

– Патриарх, – смеясь, отвечала Агата. – Но я не думаю, что Стас метит так высоко.

– Правильно не думаешь, – кивнул Стас. – И вообще, мой потолок, это келья послушника в каком-нибудь забытом всеми монастыре.

– Монастыри запрещены, – напомнила Агата.

Стас со вздохом кивнул.

– Увы, уже половина наших епископов женаты. Хотя окончательного решения по этому вопросу так и не было принято.

Ванда подсела к Стасу ближе.

– Может, тогда и тебе забыть про твой целибат? – спросила она, лукаво усмехаясь.

Стас посмотрел на нее косо.

– Изыди, сатана, – сказал он. – Так когда придет Ланго, я хотел бы перевести дух.

– Часа через два, – отвечала Агата. – Вполне можешь подремать.

– Я думал о бассейне, – сказал Стас.

– И я с тобой! – подпрыгнула Ванда.

Она тоже намеревалась оголиться для плавания в бассейне, но Стас настоял на купальнике. Некоторое время они поплавали, потом Ванда начала хулиганить, и Стас поспешил выйти на берег.

– Тебе не кажется, что в воде мы возвращаемся в первобытное состояние?

– Ты так вообще становишься настоящим динозавром, – сказал Стас, вызвав ее нервический смех.

– Я же из семьи крокодилов! – напомнила она восторженно.

Стас успел немного отдохнуть, размышляя о рассказе Неделина. Он подозревал, что в этой войне значительная часть человечества была на стороне крокодилов, но даже не думал, что все был так глубоко структурировано и организовано. Конечно, какие-то разговоры о тайнах Луны шли еще накануне войны, некоторые прямо говорили о контакте с инопланетянами, но дальше досужих сплетен это не шло. А теперь оказалось, что там шли активные переговоры, где наши руководящие слои договаривались о цене младенцев для пропитания братьев по разуму.

Появление Ланго опять сопровождалось предварительным визитом охраны, приземлением летающего судна, и чуть ли не торжественным парадом с участием одного Ланго. Тот и сам заметил некоторую неуклюжесть этой церемонии, и поспешил сказать:

– Они ужесточают охранные мероприятия, представляете!

– Кто – они? – спросил Стас, здороваясь с ним у порога.

– Хороший вопрос, – кивнул Ланго. – Учреждение, которое мы создали для своей безопасности, берет на себя все больше инициатив. Это надо обдумать, но тут есть момент абсурда.

– Это точно! – сказал Стас.

Агата вышла к ним в новом наряде, была слегка взволнована и болтлива.

– Мы тебя совсем достали своими расспросами, – говорила она, пока Ланго пытался продемонстрировать поцелуй руки, что было довольно смешно.

Впрочем, он и сам над этим посмеивался.

– Ты же понимаешь, что только у тебя дома я по-настоящему могу расслабиться, – говорил он, устраиваясь в своем специальном кресле в гостиной.

– И мне это приятно, – сказала Агата. – Ты уже слышал, что Стас вернул себе свой духовный сан? Сегодня утром он уже служил в храме, представляешь?

– Плохо представляю, – отвечал Ланго. – Но все равно поздравляю. Как вам это удалось?

– Использовал элементы бюрократически игр, – сказал Стас. – Мне это действительно приятно, потому что я с юности шел к этому.

– Вопросы религиозного структурирования мне особенно интересны, – сказал Ланго. – Если хотите, я могу пригласить вас для работы в нашем центре консультантом. Но мне кажется, так много внешнего контроля вам вряд ли понравится.

– Это верно, – кивнул Стас.

Потом были напитки, невинная болтовня и обмен мнениями по актуальным общественным проблемам. Агата долго не хотела оставлять их, но наконец сам Ланго сказал:

– Дорогая, ты не позволишь нам на несколько минут уединиться.

– Я так и знала, – нервно заметила Агата. – Ты пришел не ко мне, а к нему!

– Я пришел к вам, – поправил ее Ланго. – Мне бы хотелось, чтобы ты не забывала о том значении, которое представляют для меня наши отношения.

– Да, я помню, – кивнула Агата. – Ладно, поболтайте немного, я пока займусь планированием обеда.

Она погладила Ланго рукой по его физиономии, и вышла.

40

Пристально глядя на Стаса, Ланго отпил глоток своего напитка.

– Так зачем вы меня звали? – спросил он.

– У меня есть идея, – отвечал Стас. – В кубанском лагере заканчивается срок заключения пары человек из центра «Балхаш». Не могли бы вы помочь мне извлечь их оттуда раньше срока, чтобы попытаться поговорить с ними.

Ланго опять отпил глоток.

– А что это за люди?

– Низшее звено, – сказал Стас. – Лаборантка и уборщик.

– И зачем они вам нужны?

– Я надеюсь извлечь из них полезную информацию?

Ланго насторожился.

– Вы собираетесь их пытать?

– Да нет же, – вскинул руки Стас. – Я просто поговорю с ними, как фронтовик, как свидетель последних минут жизни маршала Гремина. Я не очень уверен, что из этого что-нибудь выйдет, но это все же какое-то движение.

Ланго кивнул.

– Я постараюсь вам помочь, – сказал он.

Потом он посмотрел на Стаса, покачал головой и вздохнул.

– Я много думал над тем, что вы рассказывали, – признался он. – Я просто не знаю, как к этому отнестись.

– О чем вы? – спросил Стас.

– О младенцах, – сказал Ланго. – Я вполне понимаю, как чудовищно это выглядит.

– Оставим это, – предложил Стас. – Забудем, чтобы не напрягать наших отношений. Наверное, я никогда не смогу этого понять, но я вовсе не намерен навязывать вам своего мнения. Я же понимаю, это совсем другая культура.

– Дело в том, что я здесь занимаюсь изучением именно вашей культуры, – стал объяснять Ланго, – и искренне восхищен сложностью и многослойностью ваших отношений. У нас это выстраивается на уровне творческой элиты, которую представляют в основном гринбеи, но этот процесс находится еще в самом зарождении.

Стас кивнул.

– Я правильно понимаю, – спросил он, – что ваша задача разработать программу воспитания рептилидов в земном духе?

– Адаптировано, конечно, – сказал Ланго. – Вряд ли кто из рептилидов сможет постичь глубины вашей мысли. Что говорить, если для большинства нашего населения еще совершенно недоступна таблица умножения.

– Я понимаю ваше восхищение, – сказал Стас. – Но все же, неужели культура вашего народа настолько безнадежна? Вам совсем нечем гордиться?