найденной мной пряжке нет, а я распушилась, точно павлин перед цесаркой, - посмотрите, я нашла пряжку от мужской туфли.

Господин Корсаров подошёл ко мне, и я протянула ему свою находку, стараясь вести себя, как и пристало благовоспитанной барышне.

- Та-а-ак, - господин следователь завертел мою находку в пальцах, пристально изучая её со всех сторон, только что не обнюхивая и на вкус не пробуя, а я невольно любовалась длинными и сильными пальцами, быстрыми и чёткими движениями Алексея Михайловича и краснея вспоминала те минуты, что провела в его объятиях. – Пряжка относительно новая.

- Елена Степановна подарила своему сыну туфли с этими пряжками три месяца назад, когда они только приехали к нам.

Господин следователь выразительно приподнял брови:

- И как же зовут счастливого обладателя столь занимательной обуви?

- Прохор Милорадович, - я помолчала, вспоминая запутанные линии нашего родства, в коих, как мне кажется, тётушка и та не в полной мере разбирается. – Его матушка двоюродная сестра мой тётушки. А барышня, которая оступилась и упала, это Оленька Игнатовская, моя троюродная сестра.

Алексей Михайлович пробормотал что-то неразборчивое, похожее на: «нашему самовару троюродная подсвечница». Кажется, он не в восторге от запутанности наших родственных связей, можно подумать, в его семейном древе всё просто и понятно! Я досадливо нахмурилась и принялась кусать губку, дабы удержать рвущиеся колкие слова, ведь ссориться с господином Корсаровым мне очень не хотелось.

- А скажите, Елизавета Андреевна, каковы отношения у Ольги с Прохором Милорадовичем? – Алексей Михайлович чуть склонил голову к плечу, тем самым невольно выдавая, что вопрос задан отнюдь не из праздного любопытства.

Я удивлённо приподняла брови. Оленька и Прохор – мои родственники, они живут в одном доме, регулярно встречаются в столовой, пересекаются на семейных концертах и спектаклях, но, пожалуй, этим все их отношения и ограничиваются. Я даже не уверена, что они хоть раз общались о чём-либо более существенном, чем погода за окном, качество поданных блюд и состояние здоровья домашних.

- Прохор Милорадович равнодушен к Оленьке, - я пожала плечами, - впрочем, то же самое можно сказать и обо всех других барышнях.

- Вот как?

- Да. У Прохора очень строгая матушка, которая тщательно следит за тем, чтобы сын не связался с какой-нибудь бесприданницей или же алчной охотницей за деньгами.

Уголки губ Алексея Михайловича дрогнули, выдавая улыбку:

- Полагаю, сам Прохор Милорадович сказочно богат?

Я не удержалась, прыснула, тут же прижав ладошку к губам:

- Да какое там! Папенька Прохора, Милорад Кондратьевич, всё состояние в карты спустил, уцелело лишь то, что Елена Степановна в банк успела положить, но там немного, тысячи три, не более.

Господин Корсаров задумчиво постучал пальцами по перилам, около которых стоял:

- А Ольга богата?

Я грустно вздохнула:

- Нет, Олюшка классическая бесприданница. Она умница, красавица, блестяще воспитана, но, увы, средств у неё нет.

- Платьице, однако, из дорогой ткани.

- Так это я его Олюшке подарила, ей такой оттенок голубого идёт, а меня он бледнит, - я смутилась, покраснела и замолчала. Ну вот, теперь господин следователь непременно решит, что я хорошую девушку в свои обноски наряжаю, а я ведь никого не хотела обидеть, от чистого сердца платье отдала, и одевала-то его всего один раз, на большой приём по случаю сбора всех ближних и дальних родственников!

Алексей Михайлович насторожился, его лунный лис, коего прекрасно видело Око двойного дна, навострил уши и чуть оскалился:

- Значит, Ольга была в Вашем платье?

К чему это он клонит, интересно?

Я покачала головой:

- Нет, платье Олино, я его всего один раз надевала.

- И кто это видел?

Мои щёки опалил неукротимый жар стыда, я опустила голову, не в силах вынести взора господина следователя, прошелестела чуть слышно:

- Все… У нас приём был большой, тётушка устроила по случаю приезда всех и дальних, и ближних родственников.

- Значит, это платье на Вас видели все, - пробормотал господин Корсаров и задумчиво потёр подбородок, - интересно.

Я растерянно огляделась по сторонам, пытаясь найти связь между платьем, приездом родных и Олиным падением, но так ничего путного и не надумала. Досадно, право слово, неужели уничижительные высказывания о девичьей неразумности – правда?

- И что же Вам интересно? Может, сделаете милость, объясните такой неразумной мне, что тут происходит? – в голосе отчётливо зазвенело возмущение и детская обида. Браво, Лизанька, теперь господин следователь решит, что ты не только дурочка, но ещё и абсолютно невыдержанная особа! Продолжай в том же духе, и очень скоро Алексей Михайлович пожалеет, что согласился взять тебя в свои помощницы!

К моему искреннему облегчению, сердиться на меня господин Корсаров не спешил, моя эскапада никакого впечатления на него не произвела, всего лишь позабавила чуть-чуть, пробудив золотистые искорки на дне тёмных, как мой любимый горячий шоколад, глаз. Да, что ни говори, а Алексей Михайлович очень привлекательный мужчина! Я качнула головой, обрывая думы, абсолютно не подобающие барышне, у коей жених есть и совсем скоро, даже года не пройдёт, будет свадьба.

- Если Вы позволите, сударыня, я пока ничего рассказывать не буду, - господин Корсаров, истинный следователь, каждую минуту исключительно о деле думает, чуть смущённо усмехнулся, - не люблю, знаете ли, строить предположения на пустом месте. Вот соберу побольше фактов, тогда всё самым обстоятельным образом Вам и расскажу.

Угу, знаю я такие обещания, меня дядюшки уж которую неделю таким образом на охоту с собой берут и в мужском седле ездить дают. Нет, всё-таки, что ни говори, а нас, барышень, равными себе мужчины не признают, сколько бы в Европе эти, как их там, на суфле похоже, а, вспомнила, суфлежистки не протестовали и волнения не устраивали. Что поделать, времена, когда женщины стояли во главе семьи, самостоятельно решая все вопросы и распоряжаясь всем и каждым в роду, если и были когда, то канули в небытие. Сейчас наша главная задача – воспроизводить наследников, дабы мужчина мог передать свой капитал сыну, а тот продолжил эпохальный процесс накопления семейных ценностей. Скука смертная!

- Не обижайтесь, Елизавета Андреевна, - моей руки коснулись тёплые, чуть шершавые пальцы, а виноватые нотки в пьянящем, словно вишнёвая наливочка, голосе пролились целебным бальзамом на моё ущемлённое самолюбие, - давайте лучше ещё раз всё осмотрим. Вдруг найдётся то, что сможет нам объяснить, что же здесь произошло.

Я обиженно дёрнула плечом:

- А чего тут непонятного? Оступилась в темноте и упала, расшибла голову. Такое