По команде ведущей «детки» подошли к ней со своими богатствами и передали честно заработанные капиталы в ухоженные руки казначеев. Мишель и Екатерина мигом подвели итоги квеста «близнецов» и провозгласили победителя. Согласно всем расчетам выиграла Емельяна. Однако молчаливый Бессонов, в глазах которого незнакомый человек не мог рассмотреть ничего, кроме равнодушия, спокойно опустил в розовый мешок внушительную пачку крупных банкнот.

— Так нечестно! — в шутку нахмурилась его сестра — Екатерина, но ее возглас был заглушен громкими словами Харитона Сергеевича: — За дочку!

Все собравшиеся приняли рокот Бессонова за тост и единогласно опрокинули содержимое своих бокалов. Включая виновников торжества. Ажур и Ядвига Петровна восседали на своих местах, наблюдая за всеми событиями со стороны. И если Ягушка немного краснела от снисходительных, иногда любопытных, но в основном понимающих взглядов гостей, то Степану было плевать на чужое мнение. Он сидел, устроив жену на своих коленях, лениво поглаживал ее обнаженную спину в вырезе сводящего с ума кружева и улыбался. По его лукавым глазам можно было понять, что в эту самую секунду Ажур как раз планирует весь процесс, связанный с появлением их детей на свет. А Ядвига безуспешно пыталась урезонить шаловливые мысли, руки и прочие органы мужа.

— Степа, ну смотрят же! — шипела Ядвига на Ажурова. А тот только хмыкнул. Ситуацию сгладил подоспевший к молодоженам Бек с бутылкой в руках.

— Милые родители, а чего это вы здесь делаете? — ухмылялся Бек.

— Степа, скажи нашей «дочери», — прищурилась Ядвига, глядя на крупногабаритного парня, одетого в парик и чепчик, — Если у меня родится такая вот …гм…пусть будет Машенька, два метра ростом и больше сотни килограмм весом, еще и с тягой к алкоголю, то я ее отдам на воспитание дяде Беккеру.

— Сами воспитаем, не переживай, Ягодка, — утешил Степан, отвесив другу подзатыльник, когда тот полез обниматься к Ягушке с криками «Мама, я скучала!».

Вездесущий помощник тамады отправил «разбушевавшегося» Бека в специально отведенную комнату переодеться, а Степан вдруг как-то слишком серьезно посмотрел на свою невесту, ставшую сегодня ему женой перед Богом и людьми.

— Как думаешь, сын или дочь? — тихо пробормотал Степан, поглаживая щеку и подбородок своей вредной Яги.

— Думаешь, мы … ты и я… сможем? — так же тихо прошептала Ядвига, боясь и в то же время отчаянно желая взглянуть в глаза своему мужу.

— Вот и проверим, — уверенно кивнул Степан, а потом, склонившись к самому уху Ягушки: — Но я точно знаю, что все у нас получится.

И без предупреждения Ажуров поднялся со своего места, помог расправить пышные юбки на свадебном платье своей жены.

— У тебя макияж сбился, — вдруг заявил мужчина, лукаво улыбаясь, — И прическу нужно подкрасить.

— Ты что несешь, Кружавчик? — опешила Ядвига. Ее рука скользнула к губам, стирая следы блеска, который Степан мог бы случайно размазать.

Тем временем Ажур коротко махнул тамаде и невозмутимо произнес:

— У нас тут с прической беда. За полчаса никто не умрет?

— Нет, что вы, Степан! — понимающая улыбка замерла на лице женщины. — У нас как раз танцы по программе. Пора гостей немного растрясти.

— Отлично! — кивнул Ажуров и потащил Ядвигу за собой в сторону подсобных помещений.

— В каком месте «отлично»?! — пыхтела Ядвига, торопливо переставляя ноги на высоченных каблуках.

Оказавшись в коридоре, Степан потерял всякое терпение. Слишком уж медленно шла его врединка. Слишком уж красивой была его девчонка. И слишком сильно он успел соскучиться за ночь, что провел в доме Беса за городом вдали от своей Ядвиги.

— Степа, ну что ты творишь?! — почти прохныкала Ядвига, когда поняла, что Степан не намерен отступать от цели. То есть, от нее самой, Ядвиги.

Первой попавшейся дверью оказалась курилка. К счастью, помещение было свободным, на двери имелась приличная на вид ручка с замком, а в комнате, благодаря мощной вентиляционной системе, не имелось запаха сигаретного дыма.

— Ягуш, ты, главное, не волнуйся, — предупредил Степан и расслабил галстук-бабочку на шее.

— Не вздумай, Степа! — прищурилась Ядвига. — Ты сейчас постоишь здесь, смирно и ничего не трогая, подождешь, пока я поправлю прическу, макияж, и мы вернемся к гостям.

— Родная, я же вижу, как ты напряжена, — сладким и соблазнительным голосом ворковал Ажуров, а его руки уже пустились жадными прикосновениями под платье.

— Степан Семенович! — выдохнула Ядвига, а сама понимала, что сопротивляться бесполезно. Гад такой ведь. Соблазнительный. Но все же гад и бесстыдник.

— Можешь кричать, родная, — хрипло шептал Степан. — Жаль, что никто не услышит. Так хочу, чтобы все, кто на тебя глазел сегодня, знали, что ты моя.

— Степа, ты в себе?! — хохотнула Ядвига, — Кому я нужна, кроме тебя? Суицидников больше нет.

— Вот и отлично, — Ажуров уже пробрался под пышные юбки своей невесты, выругался и, кажется, простонал что-то, когда пальцы наткнулись на резинку чулок, — С ума сводишь, Ягодка.

— Стараюсь, — коварно улыбнулась Ядвига, принимая правила игры Ажурова. Ее руки проникли под ремень мужских брюк, и Ажуров окончательно, равно, как и Яга, вылетел из реальности.

Исчезновения молодожен никто из гостей не заметил. Кто-то танцевал, кто-то выпивал, кто-то беседовал. И только два человека — парень и девушка — сидели в противоположных углах зала, смотрели друг на друга через пространство, разделявшее их, и молчали.

Шум прибоя ласкал слух. Теплое море своими волнами облизывало обнаженные ступни девушки. Солнце уже перевалилось через горизонт, и жара отступила. Ядвига сидела на небольшом валуне и наблюдала, как к ней со стороны отеля движется Степан. Непривычно расслабленный, в легких белоснежных брюках и рубашке, полы которой держались на одной единственной пуговице. Кажется, что-то в душе Яги вздрогнуло, задрожало и замерло. Она любит этого мужчину, своего мужа. Любит настолько сильно и крепко, что становится страшно. Страшно от того, что может наступить момент, когда ее Кружавчик устанет от их отношений. Устанет и уйдет.

Ягушка отвела пряди волос, брошенные ветром в лицо. Взгляд Степана был теплым, даже обжигающим, точно порция элитного коньяка в горячем кофе. Когда каждый глоток прокатывается по горлу, согревая изнутри.

Ядвига чуть сдвинулась, уступая Степану место. Еще вчера они облюбовали этот пляж, встретили здесь самый красивый закат, что видела Ягушка в своей жизни. И в эту ночь планировали посидеть подольше на пляже, полюбоваться звездами, которые висели над головой так низко, что казалось, будто к ним можно прикоснуться рукой.

Но Степан не присел рядом, не заключил свою жену в объятия, а остановился и протянул ей руку.

— Пойдем, — загадочный взгляд Степана практически кричал о каком-то подвохе. Но Ягушка доверяла своему мужу, зная, что он всегда позаботится о ней.