В настоящее время у человечества есть колоссальный запрос на здоровье в старости, ведь наш современник в развитых странах чаще уже доживает до этого возраста. А для этого ему нужно серьезное научное знание, которое подскажет, что следует изменить и что предпринять. А пока без финансовых вложений со стороны государства в фундаментальную геронтологию, причем самым серьезным образом, наш мир будет только дряхлеть.

Сегодня мозг нашего современника, попав в очень необычные для него карантинные условия, названные также необычной «самоизоляцией», пытается нарисовать картину того, каким мир будет после окончания эпидемии. Вопрос, что будет после, когда все это закончится, интересовал всех, с кем я разговаривал и переписывался. Я попробую нарисовать эту занимательную картину.

Конечно, наш мир будет существовать не только после этой вирусной атаки, скорее, сейчас он уже стоит перед лицом следующей и, возможно, более жесткой атаки других вирусов. Но он уже будет обладать исторической памятью или даже родовой травмой от этого удара коронавируса: слишком нелогичны были поступки у испугавшегося мира.

И особенно ВОЗ, которая точно должна была быть готова к такой ситуации. Она, на мой взгляд, именно как организация, созданная для целей общественного здравоохранения, а значит, своевременного ответа на возможные угрозы здоровью населения планеты, показала фактическую неготовность к таким вызовам. Долгое время ее представители даже не давали инструкций, как кодировать смерти от COVID-19, и не слишком понятные рекомендации вышли только 16 апреля.

А вот и следующая новость от 7 мая 2020 года, говорящая о прорыве политического недовольства поведением чиновников: США могут предложить альтернативу ВОЗ, поскольку она не справилась с распространением COVID-19. Такую возможность не исключил госсекретарь США Майк Помпео: «Президент поставил нам ясную цель: нельзя допустить, чтобы ВОЗ снова потерпела неудачу. Недопустимо, чтобы в ВОЗ поступали сотни миллионов Американских долларов, если она не будет выполнять свои задачи» (187).

Именно огромное финансирование ВОЗ и отсутствие своевременного ответа привели президента США к решению прекратить поддержку данной организации 29 мая 2020 года. Таким образом, второе предположение о будущем таково: возможно, наш мир будет существовать без ВОЗ. Или она будет серьезно реформирована.

У каждой страны, а возможно, и у каждого врача, есть свои представления, как ВОЗ должна выглядеть и на чем эта организация должна делать акцент. Я как врач-гериатр могу сказать, что направление, которое было до прихода последнего генерального директора, меня устраивало, так как организация поддерживала явный интерес к здоровью людей в возрасте. Старение мира, увеличение доли людей старших возрастных групп, рост возрастзависимых патологий, а значит, и хрупкость этого мира, учитывались ВОЗ ранее.

Да, я полагаю, что человечество после этой пандемии будет еще более ясно понимать, что оно живет среди угроз, например, не только от бактерий, вирусов, а также климатических, и техногенных. И то, что оно более уязвимо, чем человек думал до сих пор. В том числе и потому, что власти многих стран растерялись. Они в таком же недоумении, как и обычные люди, когда не знают, что делать. Но правительства и не могут многого знать об эпидемиях, так как они состоят не из вирусологов, эпидемиологов и инфекционистов. И поэтому власть сильно зависима от тех, кто окажется рядом и кому руководства стран доверяют.

Не менее важно, что не говорят нам: наш мир будет завтра более старым, чем сегодня. А значит, более хрупким и сильнее подверженным новым вирусам. И это, на взгляд врача-гериатра, геронтолога и председателя секции геронтологии МОИП при МГУ, даже более важное отличие сегодняшнего мира от завтрашнего.

Сто лет назад мир принадлежал молодому человеку в шинели с винтовкой в руках, который переболел тифом и дизентерией. Он голодал и мерз. И когда на его ослабленный стрессом мировой бойни истощенный иммунитет напал ежегодный грипп, мир запомнил только тот вирус. При этом забыв основных игроков на поле смертности начала прошлого века. Нужно сказать, что туберкулез, от которого и в мирное время умирало до 30 % населения, тоже внес значительный вклад в показатель смертности того времени.

Сегодня все изменилось: доживающих до старости людей стало много. И мы с помощью медицинского знания удлиняем не молодость и не зрелость, а фактически растягиваем период жизни в состоянии старости, а значит, возрастзависимых болезней, немощи и дряхлости. И только от геронтологов зависит, каким мир будет завтра, сможем ли мы решить основную задачу — удлинение периода здоровой жизни с возможностями контроля болезней (188), (189), (190).

Нанесу небольшой штрих на нашу картину: рост продолжительности жизни людей на планете сопровождается еще более заметным ростом длины жизни миллиардеров. А это приведет к более длительной концентрации в одних и тех же руках все больших капиталов и управлению ими без передачи этих средств наследникам. Одновременно это создаст новые угрозы миру, так как активы будут реже дробиться при переходе наследникам и тем самым удлинится время нахождения капиталов в одних руках.

Уже сегодня средний возраст миллиардера в США составляет 67 лет. «Коммерсант» сообщает список самых богатых людей нашей страны, их возраст несильно отличается от возраста миллиардеров США. Вот он: Владимир Потанин, владелец «Норильского никеля» — 1961 г. р., Вагит Алекперов, совладелец ЛУКОЙЛа — 1950 г. р., Леонид Михельсон, председатель правления НОВАТЭКа — 1955 г. р., Владимир Лисин, совладелец НЛМК — 1956 г. р., Алексей Мордашов, президент «Северстали» — 1965 г. р. Состояние пяти богатейших россиян за время пандемии увеличилось на $22,6 млрд — до $109,5 млрд (191).

Таким образом, мир будущего станет не только более старым, хрупким и будет стоять перед угрозой новой пандемии, но предполагает еще более сконцентрированные капиталы в одних руках. И это важно!

Сегодня говорят, что медицина будущего мира должна стать более цифровой и превратиться в телемедицину. Я в этом не уверен, но пусть будет так. А вот то, что здравоохранение должно стать более гериатрическим, направленным именно на процессы в старом или стареющем организме, в этом я убежден. И в этой связи нужно наполнить смыслом и сущностью такое направление, как «антивозрастная медицина», которая сегодня не более, чем шоу в рамках планеты. Это тот самый случай, когда что-то есть, но этого недостаточно. И пока данное направление не получит реальную возможность влиять на возраст, а значит, жизнеспособность человека, оно так и будет смесью коммерции и косметологии.