При объявлении пандемии страны мгновенно закрыли границы. А правительство РФ подготовило проект поправок в закон «О полиции», который расширяет полномочия сотрудников МВД. Полицейским могут упростить применение огнестрельного оружия и разрешить оцеплять жилые дома, вскрывать машины и ограждать места проведения массовых мероприятий. «Интерфакс» сообщает со ссылкой на одобренный кабинетом министров документ, что законопроект предусматривает право полицейского применить оружие при задержании, если он посчитает, что существует угроза нападения на него (192). Успешная привязка транспортных карт, отмена прохода в общественный транспорт без цифрового пропуска, что высоко оценили власти Москвы, говорит о том, что, вероятно, наш мир, будет более авторитарным, чем сегодня. И механизмы исполнения этого будут именно цифровыми.

Задача геронтолога — удлинение здоровой жизни человека с возможностью контроля болезней.

И тут главное, чтобы цифровая авторитарность не стала авторитарностью цифры, когда нами и нашей жизнью будет управлять только она. Как это может быть, спросите вы? Только как пример: человеку исполняется 80 лет, и цифра говорит ему, что его жизнеспособность подошла к концу. Далее запрещается выходить на улицу, и все камеры начинают охотиться за ним, а штрафы такие, что легче согласиться с навязанным решением. Это означает следующее: хватит, пожил, освободи место. А ведь жизнь — это единственное, что принадлежит лично вам.

Мне видится, что желание оцифровать все — с кем общаться, когда и жителям каких домов по каким дням можно гулять, когда можно заниматься спортом, — само по себе это вирус, который быстро распространяется по планете. Где-то этого меньше и там дают общие рекомендации, рассчитывая на благоразумие и осознание опасности, а в других странах особенно стараются.

Очень многие пустословы на телеэкранах говорят такую фразу: «Каким будет мир будущего, во многом зависит от того, как мир будет восстанавливаться». В переводе это означает: от того, как будет идти восстановление, о котором мы не знаем, каким оно будет в реальности, и будет зависеть само будущее. Такие «глубокие» фразы говорят только о том, что этому человеку с дорогим галстуком, по сути, нечего сказать. Однако он идет на эти безумные программы на ТВ в стиле Босха, где все почему-то всегда кричат. Эти люди не любят говорить кратко и ясно, так как мало что знают: они же все время на передачах. Таким образом, возможно, люди, упорно смотрящие в телевизор или смартфон, после пандемии задумаются о том, что им стоит меньше доверять магическому свечению голубых экранов.

Возможно, «послевирусный» мир станет менее мобильным. И не только за счет более высоких цен на перелеты, но и опасений, ведь скорости и объемы перемещений людей таковы, что риск возникновения следующей пандемии только растет. Страх застрять в другой стране без денег, когда негде жить и невозможно добраться даже до эвакуационного рейса, останется в памяти многих.

Да, планета на этот раз удивила человека, но и он своим поведением удивил ее. Во время этой пандемии многие люди, организации, чиновники, бизнесмены, мэры городов потеряли чувство меры. Возможно, что у них его никогда и не было. И просто вирус высветил это. Они растерялись, это бывает, но потом, когда они делали ошибки и каждый ход был иногда хуже предыдущего, они не хотели признавать, что достигнуто состояние цугцванга[54]. Потеря способности управлять привела к избыточным, зачастую хаотичным поступкам, которые они пытались скрыть за ненужным и часто опасным для здоровья граждан цифровым администрированием их жизни. И было много грубости, неприкрытого принуждения выполнять действия, опасные для жизни отдельного человека и целых возрастных групп людей.

Особенно от этого разгула бюрократии пострадали самые пожилые люди. И многие из них глубоко почувствовали, что власть не хочет их защищать, поэтому мир будущего будет лучше понимать это.

Но самое главное, что принес этот непонятый вирус, — это заложенный событиями и исторической памятью ужас. И страх не столько вируса, сколько мер против него, которые все больше становятся цифровыми. И потому бездушными. А будет ли у нас иммунитет к этому, зависит в том числе и от власти, которую мы изберем не по принципам престолонаследия, а только по деловым качествам и наличию совести.

Давайте прощаться.

Сейчас мы досмотрим эту грустную пьесу о вирусной атаке на нашу хрупкую планету. Планету людей.

Хотя почему, собственно, людей?

Моя книга рассказала об эволюционной схватке на стыке жизни отдельного человека и жизнеспособности всего нашего вида. Именно эта история показала современному человеку, что он не просто смертен и может внезапно умереть — с этим он уже свыкся — а смертен именно тогда, когда наш мир начал жить долго и даже очень долго. Хотя человеку все мало: ему нравится жить в новом цифровом и более открытом мире без войн.

Кроме того, тут есть еще крайне важные полутона: даже в наше цифровое время отдельному человеку, особенно в возрасте, часто не могут помочь ни все возможности здравоохранения всего мира, ни самые умелые и умные врачи. И даже владение половиной царства не защитит его от атаки очередного вируса.

Это партия добра и зла, мутаций и отбора, и поэтому она вечная.

Но эта же игра показала, что современный человек, уже став, даже если вы этого и не заметили, долгоживущим, превратился в хрупкое существо. Сейчас при первом же давлении внешнего фактора жизнеспособность живущего в состоянии старости современника разбивается, как хрустальный фужер. Именно поэтому уже сегодня, нет, лучше вчера нужно разобраться в срочном и даже пожарном порядке с механизмами старения и старости. Именно они позволят жить не только долго, но и в состоянии здоровья и радости. И они будут защищать человека разумного.

А если не обращать внимания на старость? Без этого наш мир станет еще более старым. И не просто старым, а дряхлым, так как завтра люди будут жить еще чуть дольше. И заметьте, дольше именно в состоянии болезней и немощей. И в эту точку будут бить новые и новейшие вирусы, которые обязательно придут. Они легко найдут слабое место. А понимает ли это ВОЗ и правители стран, эволюции все равно.