— Вы назвали клиентку «Ленусей». Значит, Гришкина не клиентка, а друг? — предположила я.

Антонина повернулась к двери.

— Пойдемте на кухню, я сварю кофе. Разговор будет длинным.

Спустя две недели в нашем офисе собралась большая компания: Захар Назарович, Полина Макаровна, Ольга, Макар, частный детектив Антонина Юрская, члены моей бригады за исключением Лизы (Кочергина взяла бюллетень) и наш шеф Иван Никифорович. Со школьником Сашей мы побеседовали накануне — не хотели травмировать ребенка жестким разговором, который планировался на сегодня.

Первой слово взяла я и рассказала о том, как Саша приготовил для Лены волшебное зелье. Завершила повествование фразой:

— Получается, что Ольга, страшно завидовавшая Елене, решила избавиться от нее и преуспела в этом.

В комнате на пару мгновений повисла звенящая тишина. Затем Захар Назарович вскочил и заорал с такой силой, что Роберт быстренько закрыл свои драгоценные ноутбуки, похоже, испугавшись, как бы от звериного рыка Гришкина не полопались экраны. Впав в ярость, бизнесмен, по своему обычаю, пошвырял на пол кофейные чашки, сахарницу, вазочку с печеньем, а бутылку с минеральной водой бросил в стеклянную дверь. Но створка у нас сделана из прочного материала, поэтому не дрогнула. Чтобы успокоить Гришкина, пришлось вызвать охрану. Мрачные неулыбчивые парни в темных костюмах умело скрутили его, Глеб Валерьянович сделал ему укол. Борцов еще давил на поршень из шприца, а бешеные глаза Гришкина уже приобрели нормальное выражение.

— Отпустите его, ребята, — распорядился Иван Никифорович. — Захар Назарович, как вы себя чувствуете?

Бизнесмен обвалился на стул.

— Я в аду!

— Хотите перенесем встречу? Вызовем «Скорую», отвезем вас в клинику? — предложила я.

— Нет, — отказался вдовец, — в палате мне лучше не станет. Хочу знать правду. Допустим, Ольга ненавидела Лену за красоту, богатство и мою любовь к жене. Но что плохого ей сделали Федор, Лидия и Нина?

— Никого я не убивала! — голосом, полным ужаса, выкрикнула Ольга. — Да, Елена мне не нравилась, у нее было все, а у меня жалкие огрызки. Но я не способна убить человека!

Макар, демонстративно громыхая стулом, отодвинулся подальше от супруги.

— Прекрати врать, — сказал он злым голосом. — Мы только что слышали историю про кончину родителей твоего первого мужа.

Ольга выпрямилась.

— Фрида Яковлевна и Исаак Моисеевич вечно забывали, сколько раз принимали свои таблетки. Свекор из-за передозировки в больницу угодил, случилось это еще до нашего знакомства. Старики поели грибов и закусили лекарством. Меня не обвиняли в их смерти, следователь сразу понял: я тут ни при чем.

— А то, что Лену отравили тем же препаратом, совпадение? — зашипела Полина Макаровна. — Хороша мать — еще и сына впутала! Ехидна!

У Ольги дернулась щека.

— Это я ехидна? Могу вам такое про вашего внука рассказать, про наш с Макаром уговор! Да вы…

Она замолчала.

— Какой уговор? — нахмурилась Полина Макаровна. — Давай начинай, послушаем твое вранье.

— Я просто так сболтнула, не было ничего такого. Только я не виновата в смерти Ленки, — пробормотала Ольга. — Да, терпеть ее не могла. Дразнила, замечания делала, придиралась к королеве красоты из коровника, но это все.

Снова стало тихо. Я откашлялась.

— Разрешите представить вам Антонину Варламовну Юрскую, профессионального психолога, профайлера, частного детектива и давнюю подругу Елены.

— Глупости, — поморщился старший Гришкин, — у моей жены не было подруг.

— Вы многого не знаете о девушке, на которой женились, — возразила я. — Захар Назарович, хочу предупредить: то, что вы сейчас услышите, вам не понравится, однако информация проверенная, она соответствует действительности. Пожалуйста, держите себя в руках. Начинайте, Антонина.

Та открыла планшетник, а я искоса глянула на Борцова. Глеб Валерьянович прочитал в моих глазах невысказанный вопрос и украдкой показал два пальца. Я кивнула. Отлично, укол будет действовать еще пару часов, можно не беспокоиться, что Захар Назарович, узнав историю об «ангелочках», разнесет наш офис на молекулы. И, будучи в курсе, о чем сейчас скажет детектив, я стала внимательно наблюдать за реакцией Гришкиных.

— Мы с Леной впервые встретились, когда она стала работать в агентстве Валентина Сидорова, — завела Антонина. — Сама я его знаю с детства, издатель дружил с моим дядей. У нас был договор с Сидоровым. Тот отправлял ко мне на психологическое тестирование претенденток в модели, чтобы понять, чего от них ожидать. Валентин выжимал из своих «ангелочков» все соки, но никогда не выбрасывал отработанный, так сказать, материал на улицу, пристраивал элитных проституток замуж.

Юрская продолжала говорить, а лицо Захара Назаровича каменело.

Рассказав о сутенерстве Сидорова, Антонина подчеркнула, что никогда не вступает в личные отношения с клиентами, но Лена Миронова ей очень понравилась. Психолог быстро поняла: в этой девушке сохранилась детская наивность, она человек искренний, честный, порядочный, способный на сострадание, но одновременно со всем этим в ее характере присутствуют железная сила воли, умение добиваться своей цели, не хныкать при неудачах. Елена напоминала Юрской розовый, в красивых картинках детский мячик. Гламурная внешне игрушка кажется мягкой, но, как мячик ни бьют, тот скачет и скачет, и чем сильнее ему достается, тем выше он прыгает. Миронова провела детство в нищете, заботилась о маленьких братьях-сестрах и вечно пьяной матери. Ей очень хотелось достатка, сытой спокойной жизни, уверенности в завтрашнем дне. Брак с Захаром Назаровичем оказался пропуском в мечту. Многие девушки, расписавшись с богатым немолодым «папиком», начинают бегать по тусовкам, заводят любовников, транжирят направо-налево деньги супруга, становятся поставщицами скандальных новостей для прессы. Лена же была иной. Она очень хорошо относилась к мужу, не хотела разводить его на дорогие подарки, собиралась прожить с Гришкиным счастливо много лет, родить ему троих детей. Как-то она сказала Антонине:

— Рано или поздно я полюблю Захара.

— А если нет? — спросила Юрская.

— Значит, нет, — улыбнулась Лена. — Знаешь, дружба важнее, а мы стали близкими друзьями.

С мужем у Елены сложились идеальные отношения, а вот с остальными членами семьи взаимопонимания не возникло. Ольга откровенно хамила юной мачехе Макара, постоянно подчеркивала, что та связала свою судьбу с Гришкиным-старшим исключительно из меркантильных соображений. Когда женщины оставались наедине, Ольга могла больно ущипнуть свекровь, а однажды нарочно пролила ей на ноги горячий чай. Лена была во вьетнамках, на пальцах вздулись пузыри.

— Сучка… — выругался сейчас Захар Назарович и погрозил супруге сына кулаком. — Ты за все ответишь.