— Я тебя не слышу, — ответил я, приходя в себя.

И тут вдруг голос Фэла ясно и отчетливо прозвучал в моей голове:

— Берегись Асгарота. Он самый коварный из детей матери всех локи, Великой Истинной Хозяйки Зла».

Габорн вскрикнул, больно ударив камнем по руке. Зеленый свет его опала осветил лицо Йом, когда он обернулся к ней. Но закричал он не от боли:

— Великая Истинная Хозяйка, — произнес он, — я считал, что она Великая Истинная Хозяйка всех опустошителей, или что-то подобное, но не…

— Не всего зла? — помогла Йом.

Тут Габорн почувствовал, что голова у него идет кругом. Ему предстояло встретиться лицом к лицу с врагом, которого страшились и Светлейшие, и Всеславные. И теперь становилось совсем не удивительно, что они решили сражаться вместе с Эрденом Гебореном.

Йом продолжила чтение:

«Фэл много чего говорил мне, эти слова я слушал сердцем. И я понял, если я дотронусь до этой двери, попытаюсь открыть ее, то мне не хватит сил, чтобы сделать это. Дверь охраняли весьма сильные руны, и обычному человеку, вроде меня, было не под силу совладать с ними. Однако если бы я попытался, то мог бы открыть другую дверь — дверь в моем сердце.

— И тогда Асгарот мог бы завладеть тобой, — сказал Фэл, — и его желания стали бы твоими. Он поглотил бы тебя, как тьма, которая заполняет все впадины на земле.

Тут мной овладел неописуемый страх. Меня стало трясти, и я едва стоял на ногах.

— Локи — это не та тварь, которую ты видишь перед собой, — снова обратился ко мне Фэл. — Темный победитель может состариться и умереть, но тьма внутри него — бессмертна. Когда Темный Победитель погибает, его сущность продолжает жить, устремляясь на поиски новой оболочки для себя. Поэтому мы заточили Асгарота в клетку и не пытались уничтожить его. Мы потеряли многих Всеславных, пытаясь доставить его сюда. Тысячи раз Асгарот помогал захватить тысячи миров, где правит тьма». — Йом остановилась на минуту и добавила:

— Эрдену Геборену не нравится слово «захватить», он зачеркивает его, заменяя на «уничтожить» или «завладеть» или «взять в плен», — после чего она снова взялась за чтение:

«И до тех пор, пока мы держим его здесь, он не сможет причинить большого вреда». — Йом закрыла книгу и молча сидела какое-то время. На лице выступили капельки пота, одежда прилипла к ней, словно бумага:

— Ты думаешь, маг Радж Ахтена был тем, кто освободил Темного Победителя?

Габорн вытер рукавом пот со лба. Из-за постоянной погони, растущей жары Король Земли чувствовал себя мокрым и грязным. Он мечтал о том, чтобы помыться. Он видел, как маг прошел через пылающие ворота в Твинхавене и вышел оттуда лишь через некоторое время. Было ли у него достаточно времени, чтобы сломать клетку? Или же он только встретил монстра, после того как кто-то на той стороне помог твари освободиться?

Его звали Асгарот. Возможно ли, что тот, кого две тысячи лет назад описал Эрден Геборен, был тем, кто преследовал Йом в замке Сильварреста всего неделю назад?

Габорн был практически уверен, что это был он. Тогда тварь появилась, окруженная облаком тьмы и вихрями ветра, она вобрала в себя весь свет, и ночь словно плащом накрыла небо. Гремел гром и сверкали молнии, а Асгарот все приближался. Казалось, он говорил с самим громом.

— Что ж, — сказал Габорн, — похоже, ты нашла себе достойного противника.

— Я не хотела драться, — ответила Йом. — Это он охотился за мной.

Габорн усмехнулся, надеясь тем самым немного успокоить ее.

— Постой, — прошептала она. — Он охотился не за мной, он приходил за нашим сыном, за ребенком, которого я ношу.

— Почему? — задал вопрос Габорн. Король Земли почувствовал смятение, но теперь он был уверен: Темному Победителю нужен был его сын, и чем дальше Габорн размышлял, тем сильнее и острее он понимал, что его ребенку грозит опасность.

— Темный Победитель не жаждет избавиться от ребенка, — Йом будто бы говорила сама с собой. — Ведь косолапый мальчик был со мной, однако Темному Победителю не нужна его жизнь. Подожди. — На Йом не было лица. Положив руки на живот, она словно онемела. — Подожди!

— Что такое? — спросил Габорн.

— Темный Победитель, — начала она, — или локи, живущий внутри него, он не собирался убивать малыша. Он всего лишь просил о нем. Он требовал его.

— Что ты хочешь этим сказать? — непонимающе произнес Габорн.

— Я думаю, он хотел завладеть ребенком, — ответила Йом, — завладеть им в качестве укрытия, новой оболочки!

— Именно, — начал Габорн, — Темный Победитель выбрался из Другого Мира. Вероятно, теперь он также обеспокоен, что враги станут искать его. Поэтому ему нужно место, чтобы спрятаться. И что может быть безопаснее, чем утроба матери?

Озвучив опасения Йом, Габорн словно придал им силы и важности. Йом заплакала. Она бережно накрыла низ живота манускриптом Эрдена Геборена.

— Я тоже думаю, где этот монстр сейчас, — произнес Габорн. — Но благодаря дару зрения Земли я могу видеть душу ребенка. В ней нет тьмы. Твой малыш такой же, как все остальные, он жив, только еще не сформировался до конца. Я не чувствую зла или какой-то беды.

Йом дрожала от страха, когда Габорн обнял ее. Она уставилась в темноту отсутствующим взглядом. Габорн спросил Йом:

— Сколько тебе потребуется, чтобы перевести оставшуюся часть книги Эрдена Геборена?

— Не знаю, — ответила Йом, — дело идет достаточно медленно. Возможно, за неделю я справлюсь.

— Но мне не нужна книга целиком, — сказал Габорн, — мне интересны те части, где он говорит о локи и о Великой Истинной Хозяйке.

Габорн опустошил свою фляжку. В ней была вода, которую они набрали еще из водоемов у Врат Бездны, обогащенная минералами, она имела особый привкус. Король Земли сделал большой глоток и присел. Вокруг стояла абсолютная тишина, причем настолько всепоглощающая, что, казалось, она проникала повсюду. Грохот от передвижения опустошителя, доносившийся откуда-то издалека, теперь стих. Габорн услышал его впервые, когда изучал место, откуда похитили Аверан. Когда же эти звуки прекратились?

На поверхности никогда не бывает настолько тихо. Всегда что-то мешает: то щебетание птиц, то дуновение ветра среди крон деревьев, то блеяние овец, пасущихся на дальнем лугу. Здесь же не было ничего.

Он был в смятении. Ему казалось, будто земля над ним увеличивается в размерах и что небеса из камня и железа сейчас обрушатся на него. Во рту стоял не проходящий привкус минералов.

Кажется, собирается гроза, подумал Габорн. Первое, что пришло сейчас ему в голову, это картина, когда летним вечером воздух становится тяжелым и синевато-серые тучи сгущаются на горизонте. Все живые существа затихают и прячутся в своих убежищах. Даже мухи перестают жужжать.

Подобная тишина стояла теперь, только она была еще пронзительнее. Она словно проникала под кожу, отчего на тыльной стороне рук он ощущал легкое покалывание. Непроходимая тьма окружала его, он все никак не мог понять, откуда она взялась.