– Обстоятельства личного характера?

– Черт возьми… Я просто хотела остаться.

– Доминик Флейту этому поспособствовал?

– Доминик был добр ко мне. Я очень ему благодарна.

– Ваши отношения…

– Наши отношения не выходили за рамки дружеских. Онибыли доверительными. Да. Доверительными. Доминик здесь ни при чем. Он не знал,что я нахожусь на территории Королевства Марокко нелегально.

– И это несмотря на доверительные отношения?

– Доминик ни в чем не виноват.

– Хорошо. Вернемся к вечеру пятого августа. И ксмотровой площадке на Скале дю Порт. Вы часто бывали там по ночам?

– Ну… Несколько раз. Но проблем со светом не былоникогда.

– То, что на лестнице, ведущей к площадке, было темно,вас не остановило?

– Нет. Я не думала об этом.

– А о чем вы думали?

– Может быть, о дельфинах. Не важно.

– Вы поднялись наверх – и?..

– И все. Кромешная темнота. Нас встретила кромешнаятемнота.

– Темнота встретила вас на лестнице – и все же выподнялись.

– Я думала, наверху будет светлее. Но мои ожидания неоправдались.

– А что Фрэнки?

– Мы перебросились несколькими фразами. Ничего незначащими. Потом он сказал… Сказал, что слышит шорох. Что на площадке кто-тоесть.

– А вы слышали шорох?

– Нет. Только шум океана. Все то время, что я пробыланаверху, меня сопровождал шум океана.

– Что сделал Франсуа Пеллетье после того, какобнаружил, что на площадке кто-то есть?

– Он отошел от меня. Сказал, что сейчас вернется.Больше я его не видела.

– На площадке?

– Больше я не видела его живым. А на площадке я невидела вообще ничего.

– И ничего не слышали?

– Нет. Только океан. Он ревел.

– После того как Франсуа Пеллетье отошел от вас, выостались стоять на месте?

– Да. Некоторое время я простояла неподвижно.

– Как долго?

– Достаточно, чтобы почувствовать себя дурой.

– А потом?

– Потом я позвала Фрэнки. Я звала его несколько раз. ноответа не получила. Ситуация для плохого водевиля, правда? Ненавижу бытьброшенной.

– Вас часто бросали?

– Какое это имеет значение?

– Продолжайте.

– Черт… Я решила, что он разыграл меня, подшутил надомной. И я сказала себе – нужно наплевать на Фрэнки и выбираться отсюда самой.Это заняло некоторое количество времени. Пока я нащупала стену, пока добраласьпо ней до второй лестницы…

– Вы хорошо ориентируетесь в пространстве.

– Я ведь была на площадке неоднократно и имею о нейпредставление.

– Я это уже понял.

– Я нашла вторую лестницу, но не нашла Фрэнки. Это былостранно, ведь я до последнего надеялась, что он встретит меня хотя бы внизу. Нонадежды не оправдались.

– И что вы сделали после того, как надежды неоправдались?

– Решила отправиться в отель. Что еще я могла сделать?Я прошла по улице, примыкающей к лестницам, там совсем небольшой отрезок… Исвернула в переулок.

– И никого не увидели по дороге?

– М-м… Никого.

– Неужели? Может быть, вы кое-что забыли? Я могуосвежить вашу память…

– Освежить?

– Коктейлем «Иса Хаммади», пряностей в немпредостаточно.

– Иса Хаммади?

– Есть еще и второе название – «дядюшка Иса».

– …

– Что скажете?

– …

– Сознание прояснилось?

– Проклятье. Да… Кажется, в тот вечер я познакомилась содним забавным стариком.

– Кажется?

– .Хорошо. Я познакомилась с ним в тот самый вечер. Вто самое время, когда возвращалась в отель. Когда свернула в переулок. Он стоялу двери углового дома. Дверь была открыта. Мы проболтали несколько минут. Онсказал, что его зовут дядюшка Иса. И что он торгует пряностями на рынке.

– Видите, как быстро идет дело, когда вы начинаетеговорить правду.

– До этого я тоже не лгала.

– О чем еще кроме пряностей вы говорили?

– Думаю, что наш разговор вам передали состенографической точностью.

– Хотелось бы услышать вашу версию.

– Дядюшка Иса – не резчик по дереву, он торгуетпряностями на рынке. Дядюшка Иса недавно купил этот дом. Дядюшка Иса будетсчастлив, если мадам заглянет к нему на чай.

– Это все?

– Это то, что я помню.

– Когда люди говорят, что девичья памятькоротка, – они не так уж неправы. Вы спросили у старика, который час.

– Может быть.

– Он сказал вам – уже полночь.

– Может быть.

– Вы столкнулись со стариком случайно и, как показываетИса Хаммади, в первый момент даже испугались.

– Хотела бы я посмотреть на вас, если бы вы налетели накого-то в темноте.

– О какой темноте идет речь?

– Пусть не в темноте, я неправильно выразилась… Однамысль о темноте сводит меня с ума. Это были сумерки, и света было недостаточно.

– Света было достаточно.

– Но меньше, чем бывает днем. Я не испугалась, скорее –вздрогнула, это естественная реакция на неожиданность.

– Присутствие Исы Хаммади стало для вас неожиданностью?

– В общем, да. Я знала, что угловой дом пустует, ивдруг у него оказался хозяин.

– Вы рассчитывали, что в доме по-прежнему никто неживет?

– Ничего я не рассчитывала. Какое мне дело до этогочертова дома? Послушайте, к чему вы все время клоните?

– Я склоняю вас говорить правду.

– Напрасные старания.

– Напрасные?

– В том смысле, что я и так говорю правду.

– Вы были расстроены – совсем как Франсуа Пеллетьеперед уходом из ресторана. И когда дядюшка поинтересовался, чем вы такрасстроены, что вы ответили?

– Вылетело из головы.

– Вы ответили, что поссорились с другом.

– Может быть.

– «С каким? – спросил старик. – С тем самымпарнем, с которым вы пришли?»