в эпидемию. И как мамы, имеющие детей до года, и вообще… Но не отказались. Эпидемия же. Успели привиться от гриппа, новейшей вакциной. Нашей, советской, конечно. Но взятой из спецполиклиники. Они и меня привили, и дали два пузырька ремантадина — пей, Чижик, очень способствует. Остальных студентов привили вакциной не новейшей, но тоже хорошей. А вместо ремантадина посоветовали принимать дибазол.

Мне в деканате говорили, что это не обязательно, на эпидемию, без вас большевики обойдутся, вам нужно к матчу с Корчным готовиться. На что я ответил, что готовиться нужно прежде всего морально, а какая же это мораль — медику в эпидемию сидеть дома? Плечом к плечу мы сила, надо нести людям помощь!

Вот и приносим.

Нет, мы никого не спасаем. Ни разу. Да и не лечим. Нас коротенько проинструктировали: антибиотиков не назначать, аспирин не назначать, ничего не назначать, кроме антипиретиков при температуре свыше тридцати восьми градусов, и при потливости рекомендовать обильное питьё. Но не слишком обильное. Всё! Витамины? Ну… можете аскорбинку. В профилактической дозе. Дибазол? Вреда не будет. Ремантадин? Его в аптеках нет, так что помалкивайте. Если видите, что в легкую форму гриппа больной не укладывается — звоните в поликлинику и спрашивайте, что делать. В крайнем случае — вызывайте «Скорую помощь».

Как звонить-то? В квартирах больных телефонов зачастую нет. Из автомата? Ну, можно, конечно, и из автомата, если найдешь поблизости исправный, да только кому звонить? Попробуйте дозвониться в поликлинику во время эпидемии. У врача, к которому (которой) нас прикрепили, телефона в кабинете нет. А хоть бы и был — она на вызовах, как и мы. Начмеду, заведующей? Ага, ага, ага… У них других дел нет, как на звонки десятков студентов отвечать.

Впрочем, врач, к которой нас прикрепили, сама проводит первичную сортировку, и даёт нам больных самых простых: без сопутствующих болезней, нескандальных, и без собак. Последнее — после того, как на дому у больного студентку покусал эрдельтерьер. Не сказать, чтобы слишком уж сильно, но мама студентки написала жалобу в облздрав, в райком, и, похоже, в ЦК и в президиума Верховного Совета СССР: мол, подвергают жизнь и здоровье студентов опасности. И как ей ни пытались объяснить, что это профессиональный риск, мать говорила одно: а вот посмотрим, что скажут наверху.

И все в ожидании проверок стали осторожными. Не более шести вызовов на пару студентов. Только к проверенным, социально адаптированным больным. Вот как эта больная.

Я — напарник хороший. Потому что на машине. Не вызовы, а красота, автомобиль не роскошь, но почти. Так и работаем: Зина за врача, а я так… смотрю со стороны. Вмешиваюсь редко. Два раза, когда заподозрил пневмонию.

Зина самым тщательным образом записала жалобы, осмотрела больную, выслушала легкие, помяла живот, и теперь давала последние наставления. Ответственная девочка.

Больная смотрела на нас скептически — но не слишком скептически. Её смущало то, что мы прибыли на «ЗИМе» — жила больная в двухэтажном домике, старом, дореволюционном, почти памятнике старины, и видела из окна, как мы въехали во двор. Участковые доктора на «ЗИМах» не ездят, всё больше на трамваях. Да и я не укладывался в советского доктора. В новом французском пальто! А когда я его снял, под ним оказался французский же костюм, шелковая рубаха, галстук-скинни, я обут в итальянские туфли, на руках замшевые перчатки, тоже итальянские. На вид на мне одежды на тысячу рублей, (на самом деле я оставил в «Березке» почти три тысячи чеков). И аромат подлинного «Арамиса» — вряд ли он знаком нашей больной, но что «дорого-богато» — чувствовалось. Насморк при гриппе скорее исключение, чем правило.

Стою смирно, не шевелясь, как восковая фигура. Даже дышу незаметно. С детства умею, актерская техника. Вот и недоумевает больная, что это за птица прилетела. Не такой уж я и знаменитый, чтобы водители троллейбусов узнавали, по её маршруту я не езжу, а, главное, на лице у меня ватно-марлевая повязка, как и у Зины. Положено, хотя не все эпидемиологи уверены в эффективности подобных повязок.

Когда больная обратилась ко мне «доктор», Зина сказала, что я хоть и медик, но выполняю роль водителя, так что его не стесняйтесь, но и внимания не обращайте. Считайте, что это манекен.

Шутка? Розыгрыш? Представление? Отчасти да. Но я месяц назад прочитал в «JAMA» статью американского терапевта Джонсона: подобные представления (Джонсон называет их «перформенсами») помогают больным легче переносить болезни. Отвлекают. Заставляют думать о другом. Наша больная после ухода будет долго ломать голову — что это было, и кто это был? И отвлечется от гриппа. Безо всяких медикаментов. Что есть хорошо. И потом станет рассказывать, что в эпидемию к ней ездила студентка на «ЗИМе», а водителем у нее был то ли иностранец, то ли вообще галлюцинация. На всю жизнь впечатление.

Я элегантно, как в английском кинофильме, подал пальто Зине, ловко надел своё, подхватил Зинин портфель, и мы покинули квартиру.

Во дворе, как водится, я распахнул перед Зиной дверцу, усаживая на почётное место, потом обошёл автомобиль, уселся сам.

— Ну, всё, Чижик. Это был последний вызов на сегодня, — сказала Зина, когда мы выехали со двора.

— Едем в поликлинику?

— Не рано?

Нам нужно передать заполненные амбулаторные карточки. На проверку и вообще. По ним, по карточкам, выписывали листки нетрудоспособности. Для этого нас и вызывали — получить больничный. Но из-за того, что мы на «ЗИМе», завершили дневной урок раньше других, примерно на час. Придём в поликлинику, а наш доктор ещё по вызовам ходит. Их, вызовов, у неё побольше, чем у нас.

— Тогда обедать. Эпидемия эпидемией, а обед по расписанию.

Зину в напарницы мне определили девочки, Лиса и Пантера. Я должен вернуть ей уверенность в себе — в смысле, в неё. Летом Зина собралась замуж, за какого-то курсанта, будущего лейтенанта-танкиста. Или лётчика? Неважно. И платье пошила, и родители свадьбу организовали, продуктов всяких накупили, чтобы не стыдно перед гостями. А жених буквально за день до торжества передумал. Причины не знаю, да и неважно это. Только Зина пребывала в тоске и печали. Девочки решили, что рядом со мной ей будет немножко веселее. Ну как же, первый парень на селе. Нет, никаких надежд я ей подавать не должен, а должен всем видом показать, что она достойна лучшей участи, нежели быть женой какого-то лейтенанта.

Обедали мы в исполкомовской столовой. Нет, мне совсем не трудно и в ресторан её сводить, но Зина девушка принципиальная, платит за себя сама. А в исполкомовской