Позже до полиции дозвонился какой-то другой родитель, и во второй половине дня на улицу заехала патрульная машина. Молоденький патрульный вышел из машины и стал смотреть на яму. Примерно в это время (в половине четвертого пополудни) Ник Бейнс появился на улице с большим продавленным матрасом – из обивки торчали пружины (матрасу было пятнадцать лет, а Ник весил почти сто кило). Нику пришлось повозиться, но матрас провалился в яму, обкусав и расширив края.

– Это – провал, – пояснил Ник, которому присутствие полисмена, видимо, напомнило некие городские правила относительно замусоривания улиц. – Мы его заполняем.

Молодой полисмен почесал затылок, судорожно сглотнул и небрежно сплюнул, пытаясь скрыть свое изумление. Он уехал, но позднее вернулся с двумя деревянными козлами оранжевого цвета и масляной лампой, круглой и черной, как бомба анархиста. Лампу венчал желтый огонек, который дрожал и чадил. Полисмен разложил привезенное вокруг ямы.

– Больше я пока ничего не могу сделать, – извинился он. – Автодорожники на этой неделе работают только на западной стороне города.

– Да, я знаю, – сказал Пойнтер.

Один из жителей Милтон-стрит вызвал своего родственника, профессора геологии из местного университета. Профессор со знанием дела распространялся насчет провалов, известняковых каверн и подземных рек – пока не увидел яму, после чего почему-то вдруг замолчал. Однако, поскольку сам профессор давно проживал в Патнеме, его увидели на улице поздно вечером: при неверном свете масляной лампы он вытащил из багажника своего универсала растрескавшийся пыльный унитаз и две старые шины с шипами. Запихнув их в провал, он стремительно уехал.

К следующему утру оранжевые козлы уже качались на самом краю растущей ямы, а самозваные мусорщики стекались к ней со всего города. Все началось с родственников жителей Милтон-стрит, но ими не закончилось.

Пойнтер наблюдал, как на грузовике приехали трое совершенно незнакомых ему людей. Двое заставили исчезнуть в дыре целый диван-кровать с треснувшей деревянной рамой и заляпанной грязью бежевой обшивкой, разодранной кошачьим племенем. Глядя, как диван исчезает, женщина в грузовике радостно захлопала в ладоши.

Моментально возник Комитет граждан Милтон-стрит, который должен был защитить ее от постороннего мусора. И защитил бы, если бы сумел действовать слаженно. Однако он моментально выродился в европейский многопартийный парламент, где аккуратисты выступали против пофигистов, выступавших против изоляционистов.

Кригер, прирожденный вождь пофигистов, лаконично выразил позицию своей партии:

– Он не воняет и его не видно. Зачем беспокоиться?

Теоретики ограниченности ресурсов, возглавляемые миссис Френкель, заметили:

– Мы не знаем, насколько глубоко дыра уходит. Как мы можем быть уверены в том, что там хватит места для мусора наших детей?

Изоляционисты, которых возглавила Литиевая Луиза, вмешались в лучших традициях въевшейся в американцев паранойи:

– Вы же не знаете, откуда берется их мусор!

Билл Пойнтер считал, что более насущным является вопрос «Куда девается их мусор?», но тут Комитет съехал на злобные перепалки, и Пойнтер ушел выпить у себя на дворе холодного пивка, так и не задав вслух свой вопрос. Когда пиво было выпито, он вышел на улицу и выбросил банку в яму.

К тайному облегчению Пойнтера, рост ямы замедлился. Спустя два дня к ней заявился сам главный инженер муниципалитета.

– Давно пора, – заметил Пойнтер.

– Вот видите? Демократия на местном уровне все-таки работает! – гордо провозгласил Смит.

– Я слышал, что подряд на поставку соли для борьбы с гололедицей он отдал своему брату, – мрачно прошептал Тед Френкель. – Вот почему нам ее не хватает.

– А мне казалось, что решение не использовать соль было принято в целях экономии до выпуска облигаций. Еще при этом выключили уличные фонари через один и закрыли пожарную станцию на Дубовой улице.

– Не-а, тут постарались борцы со фторированием. Они три года назад проголосовали против использования соли.

– А я и не знал, что в технической соли есть фтор…

На главном инженере была белая каска, а в руках он держал блокнот. Он измерил окружность ямы сверкающим металлическим устройством, похожим на детскую каталку на палочке, и негромко переговорил со своим помощником. Проходя мимо группы встревоженных обитателей Милтон-стрит, он улыбался.

– Все нормально? – испуганно крикнула Луиза Хейнс. – Вы сможете ее засыпать?

– Она перестанет расти?

– С нас за это не возьмут денег? – спросил Кригер еще более испуганно.

Инженер неопределенно помахал рукой и еще быстрее зашагал к своему грузовичку.

– Все под контролем, господа.

– Под каким контролем? – раздраженно вопросил Ник Бейнс, становясь у него на дороге.

– Ну… – Инженер остановился. – Знаете, у Патнема давно проблемы с твердыми отходами…

Об этом знали все: местная газета еженедельно публиковала об этом статьи, а споры после каждой занимали половину раздела «Письма редактору». Для строительства мусоросжигающего предприятия потребовалось бы выпустить много облигаций, а жители Патнема уже четыре года ни разу не голосовали за выпуск облигаций. Было также предложение по созданию городской свалки с закапыванием мусора в поселке Салли, но это предложение было связано с судебными исками. Оценки геологов относительно возможного загрязнения подземных вод кардинально расходились – в зависимости от того, которая из сторон приглашала специалистов.

Жители Патнема утверждали, что обитатели поселка Салли – эгоисты, лишенные общественной сознательности. Жители поселка Салли в возмущенных письмах в городскую газету предлагали обитателям Патнема сваливать свой мусор перед зданием муниципалитета или спрессовывать его и хранить в еще более интимных местах. Перевранные данные из отчетов Управления по охране окружающей среды летали между противоборствующими лагерями, словно снаряды. По слухам, президент Лиги голосующих женщин и председатель Комитета неравнодушных жителей поселка Салли на заседаниях городского совета были близки к тому, чтобы решить вопрос в личном поединке.

Тем временем поверхность существующей свалки из вогнутой стала выпуклой и начала опасно вспухать, словно вулкан, готовящийся к извержению. В муниципалитет ежедневно приходили строгие напоминания от Комитета по охране окружающей среды, который угрожал закрыть свалку.

– Ну – и? – вопросил Бейнс у инженера.

– Ну – и мы, похоже, нашли решение.

Перед лицом общего врага Комитет граждан Милтон-стрит моментально объединился.

– Вы не имеете права превращать Милтон-стрит в городскую свалку!

– Чтобы тут начали разворачиваться все эти огромные грузовики… У нас же тут дети играют, знаете ли! Они могут наехать на кого-нибудь задним ходом!