– Господи боже мой! – всхлипнула Мари. – Опять этот шикарный скандинав!

Похоже, примерно то же самое сказали или подумали все до единой женщины в зале. Даже Жанин прижала обе руки к окровавленной груди и таращилась на Эндрю вместе со всеми. Вид у Эндрю определенно был лучше, чем в прошлый раз. Цвет лица посвежел, и шагал он пружинисто. Никогда я не мог взять в толк, что делает мужчину привлекательным в глазах женщин. С моей точки зрения, Эндрю был просто мой сосед, которому почему-то захотелось поразвлечься. Я и не знал, что он тоже хочет побывать на конвенте, однако он, очевидно, купил билет при входе. На нем даже был подобающий случаю наряд – более подобающий, чем у меня: вышитый камзол до колен в красно-коричневых тонах и коричневые просторные панталоны – кажется, с чулками, перевязанными крест-накрест. Так или иначе, при каждом его уверенном шаге мелькали какие-то красные ленты, намотанные от колена до щиколотки.

– Он великолепен, – проговорила Мари.

Ник ткнул меня ручкой в плечо:

– Поглядите в зеркало.

Я и поглядел – в зеркала на стене, где отражение Эндрю шагало параллельно своему владельцу через отражения людей в толпе. Ник заметил то, что я должен был заметить сам. В зеркалах Эндрю был в какой-то темно-синей военной форме, перехваченной на поясе широким белым брезентовым ремнем.

– Вот и вчера так же было, – прошептал Ник. – Только здесь была обычная одежда, а в зеркале – длинное пальто, как у бродяги.

Я оторопел – сразу по нескольким причинам. Рядом Мари простонала:

– Ох, знать бы, кто это!

Я, как и прежде, не хотел говорить ей, но только тут понял, что на сей раз намерен промолчать совсем не по той причине, что раньше. Когда я в первый раз увидел Эндрю здесь, то не хотел выдавать, что мы знакомы, из чистой ревности. А теперь не собирался ничего говорить, поскольку у моего соседа обнаружились серьезные странности, в которых я как магид обязан разобраться. Оба этих соображения, вдруг ставшие ясными как день, привели меня в тупое оцепенение, я только и мог, что глядеть, как Эндрю шагает себе и шагает в дальний конец главного лобби.

И тут меня словно током ударило. Я вскочил и ринулся за ним.

Эндрю нигде не было видно. Я даже не ощущал его присутствия. И так и не узнал секреты хорошего фэнтези. И очень увлекся беготней по гостинице в поисках Эндрю и попытками смириться со своим двойным открытием. И самообвинениями тоже увлекся. Почему я так и не понял, что меня неудержимо влекло к Мари, к ощущению от нее, что именно за этим ощущением я гонялся по всему Бристолю? Потому что она бесила меня идиотскими поступками, которые, сдается мне, не соответствовали моим романтическим представлениям. Из-за этого я пустил насмарку поиски нового магида – сам виноват. В довершение всего Эндрю был моим соседом уже два года и я не заметил в нем ничего особенного. Вот дожили – мне указал на это мальчишка-старшеклассник!

Я так отвлекся, что от всего круглого стола, на который собирался сходить, мне достался лишь один эпизод, да и тот имел к фэнтези лишь косвенное отношение: я бочком протолкался сквозь взволнованную толпу поблизости от вестибюля, которая скопилась вокруг Тины Джанетти.

– Говорю я вам, это мигрень! – вопила Тина. Помнится, вид у нее был совсем больной.

– Глупости, солнышко. В твоем возрасте уже пора понимать, когда у тебя похмелье, – сказал человек в костюме, стоявший рядом с ней, – агент? Любовник? И то и другое? – Прими еще таблетку аспирина.

– Я же тебе объясняю – не могу я сегодня вести этот круглый стол, вообще ничего вести не могу! – визжала Тина. – Все равно эти писаки – ничтожества! Только и способны, что собачиться друг с дружкой!

– Мисс Джанетти, главное – начать, может быть, у вас все получится… – ворковал Максим тем успокоительным тоном, который свидетельствует о крайнем отчаянии.

Я проскользнул дальше. Порыскав по гостинице еще немного, я узнал, что Тина послушалась его совета. В бутербродной я натолкнулся на Кейса Пунта.

– Начать-то она начала, а больше ничего, – сообщил он мне с набитым ртом. – Развалилась в кресле и предоставила все докладчикам. Хорошая получилась шутка: все выскакивали и твердили, что единственное хорошее фэнтези в истории человечества – это их книжки, все, кроме великого Тэда Мэллори, который заявил, что ни с кем не собирается соперничать.

– Наверное, у него тоже похмелье, – сказал я.

Не знаю, похмелье ли тому причиной, однако и Тина Джанетти, и Тэд Мэллори по стечению обстоятельств оказались в фойе гостиницы под вечер, когда появился Уилл, который никак не рассчитывал, что его выход окажется таким эффектным.

Продолжение отчета Руперта Венейблза

Я спустился в фойе встретить Уилла, все еще безуспешно переваривая утренние открытия. Собой я был недоволен. Эндрю бесследно исчез, а что касается Мари, я поймал себя на том, что старательно избегаю встречи с ней. Она несколько раз мелькала вдали, и я нарочно уходил в другую сторону. Спускаясь с лестницы, я нервно оглядел фойе – нет ли ее. На первый взгляд в фойе не было ни души, если не считать куклоподобную финскую барышню за стойкой портье – Одиль. За большими стеклянными дверями расстилалась просторная рыночная площадь, тоже пустая. Уилл должен был появиться прямо за дверями. Я занял такую позицию, чтобы увидеть его сразу, как только он появится, готовый отвлечь Одиль в том крайне маловероятном случае, если она заметит что-то необычное, а потом глянул в потолок – нет ли нежелательных свидетелей.

И обнаружил их обоих. По одну сторону от меня вжалась в кресло за пальмой в кадке Тина Джанетти – явно пряталась от своего любовника в костюме. И кажется, прижимала ко лбу пакет со льдом. По другую сторону спал за папоротником Тэд Мэллори. При виде Тэда Мэллори я поежился – по ассоциации, – но решил, что они оба не в том состоянии и ничего особенного не заметят. Я расхаживал по фойе, руки в карманы, ждал и не тревожился ни о чем, кроме странностей Эндрю и своих противоречивых чувств к Мари.

Почти сразу же по лестнице в фойе с топотом сбежал многострадальный Максим Хаук, восклицая:

– О’кей, о’кей, Венди, мы сейчас во всем разберемся! Не хочу очередного скандала на весь конвент.

За ним следовала уже знакомая мне корпулентная дама, воинственно скуля:

– Максим, тут не в чем разбираться! Я уже сказала, что сейчас должна вести семинар по женской прозе во «Вселенной-три»!

А за ней шел Мервин Тарлесс и вопил:

– Да плевать мне, что вы решите! Уберите эту жирную бабищу с моего семинара, и дело с концом!

– Максим, я не потерплю оскорблений! – провозгласила Венди.

Тэд Мэллори поднялся и нахмурился. Тина Джанетти вжалась еще глубже в кресло. Максим запустил пятерню в светлые египетские кудри и вклинился между Тарлессом и корпулентной Венди.