Следует особо отметить, что рассинхронизация – это не признак того, что любовь или привязанность угасла. Это совершенно естественный и нормальный процесс. Возможно, прозвучит странно, но на самом деле это даже более обычный процесс, чем проявление любви. Эд Троник из Гарвардской медицинской школы много лет изучал взаимодействие между матерью и ребенком. Он обнаружил, что даже при самой прочной и надежной связи и матери, и новорожденные упускают целых 70 % сигналов друг от друга. Взрослые в большинстве случаев так же упускают сигналы партнера! Все мы посылаем нечеткие сигналы и не всегда распознаем сигналы другого. Что-то отвлекает внимание, уровень интенсивности эмоций внезапно меняется, или просто сигналов и посланий становится слишком много. Только в фильмах за одним проникновенным взглядом обязательно следует другой, а случайного прикосновения достаточно, чтобы вызвать немедленную реакцию. Считать, что любовь – это постоянная чуткая настройка друг на друга, – серьезное заблуждение.

Важно уметь преодолевать моменты рассинхронизации и возвращать гармонию. Отношения – это бесконечный процесс обновления и восстановления связи. Их стабильность зависит не от умения лечить жуткие рваные раны, но от умения быстро замечать и обрабатывать мелкие ссадины. Более того, как утверждает Джон Готтман из Вашингтонского университета, «мастера» (так он называет пары, успешно выстраивающие счастливые отношения) отличаются от остальных не способностью эффективно разрешать конфликты, но умением исправлять ежедневные мелкие помехи в своей эмоциональной связи.

Мы учимся преодолевать микромоменты рассинхронизации и восстанавливать связь с раннего детства. Троник с коллегами подробно описали этот процесс, проанализировав видеозаписи, на которых матери играли с детьми в «ку-ку», игнорируя их желание закончить. Сначала ребенок радостно смеется, но постепенно игра ему приедается, он отворачивается и начинает сосать палец. Мать как бы упускает его сигнал и снова и снова громко кричит: «Ку-ку!» Ребенок никак не реагирует. Он отключается, чтобы не воспринимать ее сигналы, которые внезапно стали для него слишком интенсивными и частыми.

Дальнейшее, как правило, происходит по одному из двух сценариев: положительному либо отрицательному. В первом сценарии мать улавливает сигнал, что ребенок устал, и прекращает игру. Она прислушивается к эмоциям, которые он выражает. Дождавшись, когда ребенок снова посмотрит на нее, она очень медленно, приглашающе улыбается ему, поднимает брови и широко открывает глаза. Затем снова начинает игру. Временная утрата связи переходит в восстановление взаимной настройки. Все, что для этого нужно, – улыбка или нежное прикосновение.

Во втором сценарии мать игнорирует или не понимает сигнал ребенка. Она начинает двигаться более резко, наклоняется ближе, заставляя ребенка продолжать игру. Он отказывается смотреть на нее, и тогда мать поворачивает его лицо к себе. Ребенок закрывает глаза и разражается громким плачем. Теперь раздражается и отворачивается мать. Это рассинхронизация без восстановления, которую Троник называет ошибкой взаимодействия. И мать, и ребенок чувствуют утрату связи и эмоциональное потрясение.

Со временем подобных микромоментов в эмоциональной копилке накапливается столь много, что они превращаются в устойчивый шаблон надежной или ненадежной связи. Троник отмечает, что уже к семимесячному возрасту дети, матери которых проявляют максимум отзывчивости, выражают больше положительных эмоций, чем дети, матери которых эмоционально менее вовлеченные. Дети нечутких матерей чаще плачут и выражают свой протест другими способами. Дети назойливых матерей чаще стараются отстраниться. Уже при самом первом взаимодействии со значимым человеком мы учимся замечать, как он реагирует на наши сигналы, и исправлять рассинхронизацию.

Люди с надежным типом привязанности научились, что кратковременный разрыв связи – это не катастрофа. Его можно пережить, а другой человек всегда будет готов помочь восстановить эмоциональное равновесие и связь. Люди с тревожно-амбивалентным типом привязанности научились другому: не стоит рассчитывать, что другой человек среагирует и сам начнет восстанавливать разрушенную связь, временная рассинхронизация всегда ведет к пагубным последствиям. Но самый суровый урок в детстве получили люди с избегающим типом привязанности: никто не придет на помощь, что бы ты ни делал, так что лучше вообще не пытаться восстановить связь.

Эти уроки мы несем во взрослую жизнь, воплощая их в романтических отношениях. Уильям Фолкнер писал: «Прошлое не мертво. Оно даже не прошлое». Психолог Джессика Сальваторе вместе с коллегами из Миннесотского университета изучила романтические отношения 73 молодых мужчин и женщин. За всеми участниками исследования наблюдали с детства, изучая формирование их типа привязанности; в частности, оценивались их отношения с матерями в возрасте от года до полутора лет. Выросших участников пригласили в лабораторию вместе с их партнерами, где с каждым из них провели отдельное интервью. Затем им дали задание: в течение десяти минут обсуждать с партнером какой-либо серьезный конфликт в отношениях, после чего еще четыре минуты (чтобы успокоиться) говорить на темы, в которых они согласны друг с другом.

Ученые записали эти разговоры и проанализировали, насколько хорошо участники умеют отпускать конфликт и отключать отрицательный эмоциональный тон. Некоторые переключались быстро и просто, другие настаивали на продолжении обсуждения конфликта, поднимая новые вопросы, третьи отказывались говорить. Участники, способные быстро успокоиться, как правило, были в более счастливых отношениях. И, чего и следовало ожидать, более успешно выходили из конфликтных разговоров те участники, чья привязанность к матери в детстве была оценена как надежная.

Но будет ли главным фактором стабильности романтических отношений личная история привязанности человека? Или играет роль также способность партнера разрешать конфликты? Через два года после эксперимента Сальваторе вернулась к его участникам и обнаружила, что даже у тех, чья привязанность к матери была ненадежной, отношения с партнером оказывались более стабильными, если партнер был способен быстро восстанавливаться после ссор и помогать переключать разговор в позитивное русло.

Я называю это «нейтрализация – настройка – наладка». Партнер с более надежным типом привязанности нейтрализует страхи и помогает настроить эмоциональный баланс. Затем вы вместе налаживаете связь, избавляясь от стресса, сокращая дистанцию и гася конфликт. Даже людям с самым надежным типом привязанности требуется помощь партнера, чтобы заново настроить музыку в танце привязанности. Разлад и восстановление отношений – всегда дело обоих партнеров. Танцевать танго в одиночку не умеет никто.

Однако некоторым для возврата к эмоциональной гармонии требуется более структурированная помощь. На основе тридцатилетнего опыта работы семейным психологом и результатов современных исследований любви, описанных в этой книге, мы с коллегами создали эффективную модель восстановления эмоциональной связи в отношениях – эмоционально-фокусированную терапию. Это единственный подход, основанный на теории привязанности, и он открывает радикально новые перспективы в сфере семейной терапии и повышения качества жизни пар. Его успешность подтверждают шестнадцать проведенных исследований. Пары, прошедшие эмоционально-фокусированную терапию, показывают значительный рост общего уровня удовлетворенности отношениями и улучшение отдельных компонентов надежной привязанности, включая близость, доверие и умение прощать. Более того, эмоциональная связь пар, прошедших через ЭФТ, остается прочной и надежной спустя годы после терапии.