Джозефина скрестила руки. Она смотрела на раскинувшиеся холмы и сады, ее веки опустились от усталости. Что именно разозлило ее? Его признание или то, что он ждал этого момента? Чувствовала ли она то же самое по отношению к нему?

– Ты должна знать, – прошептал он. – То, что я чувствую к тебе, не связано с поцелуем. Я уверен в этом, потому что несколько недель думал о том, что могло бы случиться, если бы в ту ночь этого не произошло. Я рассуждал и размышлял, но потом я посмотрел на тебя, и вся логика исчезла. Не поцелуй изменил меня. Это была ты, Джозефина, тогда ты стала моим другом.

Элиас прислонился к каменной стене поместья. Он дрожал.

Новый холод, проникающий до самого сердца, казалось, обжигал все, докуда мог достать. Он пробирался под одежду, щипал ноздри и проникал в кожу. Элиас почувствовал горький привкус во рту.

С того места, где он стоял, вид казался зловещим. Зима превратила поместье в меловое пятно. Джентльмены бродили по лабиринту зеркал, их веселье перекликалось с приходскими колоколами. Но там, где кончался свет факелов, начиналась дикая тьма, покрывавшая болота мраком чернее смолы. Если бы кто-то забрел за пределы света костра, он мог не найти дорогу назад.

Джозефина вздохнула, когда из дома донеслась унылая мелодия. Она повернулась к Элиасу, выражение ее лица умоляло его больше не ссориться с ней.

– Прости, что ждал до сих пор, – сказал он.

– Ты сожалеешь?

– Пожалуйста, Джозефина…

– Нет. Нет, ты не можешь сказать все это и ожидать, что я … Я даже не знаю, чего ты хочешь от меня. Мы провели несколько недель вместе. Ты мог бы сказать мне о своих чувствах давным-давно, но ты этого не сделал. Ты позволил мне продолжать притворяться, что я не ненавижу Себастьяна, что я с радостью стану миссис Дарлинг, тогда как все, чего я хотела – и презирала себя за это, – был ты. Но ты был моим другом. Я понимала, что ты не можешь жениться на мне. Я приняла наше положение…

– Джозефина… – Элиас оттолкнулся от стены. Он схватил ее за плечи и притянул к себе, его руки дрожали. – Мне жаль. Правда.

Она открыла рот, чтобы заговорить, но остановилась, когда из бального зала вышли гости, все громко смеялись. Элиас пригласил ее следовать за ним в беседку, увитую плющом и сосульками. Они поспешили в густую тень, где свет факелов пробивался сквозь листву.

Джозефина прислонилась к решетке и наблюдала за шагами Элиаса.

– Ты это серьезно? – прошептала она, ее нижняя губа дрожала. – Значит, ты любишь меня?

Он кивнул.

– Значит, я люблю тебя.

– И ты хочешь жениться на мне?

– Да. – Элиас шел вперед, пока их ноги не соприкоснулись. Опираясь рукой о решетку, он наклонился над Джозефиной, достаточно близко, чтобы почувствовать тепло, излучаемое ее телом. – Когда я оглядываюсь на свою жизнь, на все хорошие моменты… ты есть в каждом из них. И я бы предпочел пережить тысячу плохих моментов с тобой, чем один хороший с кем-то еще.

– А как же твой отец? Он не примет меня…

– Я думаю, он сможет.

Джозефина фыркнула и потянулась к руке Элиаса. Она переплела их пальцы, ее хватка была крепкой, как будто она боялась, что он уйдет.

– Время работает не в нашу пользу, не так ли?

– Нет, время понимает, что оно делает, – сказал Элиас. Надежда, тоска, каждый удар сердца сулили перемены. Они привели его и Джозефину к этому моменту, несмотря ни на что. Вот почему он знал…

Они будут вместе.

– Ты не спросил меня. – Джозефина вздохнула и задержала дыхание. Она откинула голову назад, тени от беседки, как маска, легли на ее лицо.

– Должен ли я спросить тебя?

– Что произойдет, если ты это сделаешь?

Он улыбнулся, его сердце вышло из-под контроля.

– Если бы я спросил и ты бы сказала да, я бы поговорил с Себастьяном и попросил его благословения. Я бы объяснил нашу ситуацию тете и дяде. А потом, независимо от того, что за этим последует, я бы женился на тебе.

С груди Элиаса свалилась тяжесть. До сих пор он думал только о практичности, о том, приведут ли его решения к богатству и признанию. Ему нужно было одобрение лорда Уэлби, но не в том случае, если это будет стоить ему жизни с Джозефиной. Да, он женится на ней, ибо любая другая судьба казалась ему проклятой. Несмотря ни на что, он будет рядом с ней.

– Я к этому не привыкла, – задыхаясь, сказала Джозефина.

– К чему?

– Чувствовать себя счастливой. – Она вытерла глаза, ее улыбка росла. – Продолжай. Спроси меня.

– Тебе придется расторгнуть помолвку с моим кузеном.

– Боже милостивый. Какая дилемма. – Она засмеялась – любимым смехом Элиаса. Ее глаза были полузакрыты, а носик скривился от величественной улыбки. – Мама будет в бешенстве.

Элиас прижался лбом к ее лбу, его зрение разгорелось и затуманилось.

– Джозефина де Клэр, я обещаю, что мои объятия всегда будут приветствовать тебя. Моя душа никогда не остынет к тебе. Мое безопасное место – мой дом – тоже твой, и, независимо от того, куда ты пойдешь, кого полюбишь, я буду бесконечно обожать тебя. Я был твоим еще до того, как узнал твое имя. – Он опустился на одно колено и пристально посмотрел на нее. – Пожалуйста, окажи мне великую честь и прими мою руку.

Джозефина засмеялась, заплакала и кивнула:

– Да.

Его губы приблизились к ней, как волны нежно соприкасаются с берегом.

Он целовал ее снова и снова, а она целовала его. Ее пальцы гладили его волосы, потом замерли, остановившись возле шеи. Они больше не были двумя детьми, танцующими у костра, обменивающимися книгами или строящими крепости в его кабинете. Они были чем-то большим, всем-всем-всем, кульминацией всего времени, проведенного в ожидании.

Ее поцелуй был на вкус… как настоящий финал.

От: Джози де Клэр

Отправлено: Четверг, 17 августа, 1:28 PM

Кому: Вера Моретти

Тема: Буду честна с тобой

Вера, никакое количество шоколада и «Эрл Грея» не может меня вылечить. Я знаю, потому что съела целый пакет мини-конфет и выпила достаточно чая, чтобы возникло подозрение в алкоголизме. Всякий раз, когда я смотрю на письма Элиаса, его незаконченную рукопись, я думаю о том, что я здесь, а он там.

Я чувствую его одиночество. Мне одиноко, потому что я знаю, кого мне не хватает. Попытайся понять – ты ищешь нужного человека в кофейнях, на вечеринках. Ты начинаешь думать, что никто не сможет тебя понять и тебе следует довольствоваться лишь более-менее приемлемым вариантом, чтобы избежать одиночества. Потом ты находишь кого-то, кто все меняет, кого-то, кто подходит тебе, как кусочек пазла, и ты хочешь этого человека больше, чем когда-либо считала возможным. Но ты не можешь получить этого человека. Нет, этот человек движется дальше, как корабль, проходящий в ночи, а ты остаешься на берегу, вне досягаемости. Ты должен смотреть, как этот человек живет без тебя, и все, что ты можешь сделать, это помахать ему рукой, пока он плывет к лучшему горизонту. Разве ты не можешь понять это? Конечно, ты не любишь парня, который жил двести лет назад, но ты знаешь, каково это – любить и терять.