– Тогда подъём, молодёжь! – скомандовал Лёха. – Готовим плацдарм. Начнём с рекогносцировки на местности.

– Да я уж тут кое-что приглядел, – похвастал Курт Фридрихович. – Показать?

– Глянем, – кивнул Лёха, дожёвывая бутерброд, и они зашагали по бункеру.

Подвал впечатлял размахом. Конечно, он предназначался на случай гражданской обороны, но здесь были удобные стеллажи, которые Лёха тут же начал приспосабливать под нары, и запасы питьевой воды. А вскоре они наткнулись и на приличную вентиляцию, хотя из-за отсутствия света воспользоваться ею не удалось. Следующей находкой оказались настоящие хоромы для высших персон во втором отсеке. Здесь, не краснея, можно было разместить правительство и самого президента, для которого, видать, ещё строителями был отстроен личный кабинет с отдельным туалетом. Успехи окрылили разведчиков. Они увлеклись поиском, но нежданно-негаданно прибыло начальство. В первом, за которым неотступно следовал косолапый Рогин, Лёха сразу узнал невозмутимого «битюга» с чёрными кругами под глазами.

Вот тогда и началось настоящее исследование бункера. «Битюг» облазил все углы и закутки подвала, отыскивал он прежде всего запасные выходы. От трёх остался не в восторге, четвёртый притомил и попросту замучил всех, даже его самого. Это была уходящая глубоко под землю винтовая лестница, в которую Лёха кое-как втискивал своё сухое тело, а «Битюг» и Рогин мучились, задыхаясь и проклиная интриги строителей и всё на свете. Мучения кончились, когда все трое готовы были отчаяться. Лабиринт внезапно завершился потайной дверцей.

– В гробнице Тутанхамона свежее, – шаря по карманам в поисках подходящего ключа, пыхтел, не успевая утирать пот с лица и шеи, «Битюг».

Когда дверь, наконец, удалось открыть, оказалось, что они угодили в туннель. В темноте блестели рельсы электрички. Посланный в чёрную бездну Рогин принёс весть, что находятся они между двумя станциями метро, одна из которых «Краснопресненская», а вторая «Киевская».

– Минёров пришлёшь ему, – хмуро сказал «Битюг», кивнув Рогину оловянными глазами на Лёху. – Слышь, командир, покажешь мужикам, где минировать этот лабиринт.

– А где? – ошалело вылетело у Лёхи.

– Я покажу, возвращаться будем. Только смотри у меня, чтобы никто!

– Что ж яснее.

– И сюда ни ногой без моего ведома.

– А если что?

– Бойца поставишь.

– Да где же я возьму?

– Пришлю, не плачь. Я про твоих говорю.

– Старик, да бабки?

– Будет ещё народ. В эту ночь не знаю, а завтра точно. Так что готовься к приёму.

– Штурм? – выдохнул Лёха.

– А зачем я здесь на брюхе ползаю? – вместо ответа хмыкнул «Битюг». – Испугался?

– Здесь чего будет? – смутился Лёха. – Бетон кругом. Вот там? Наверху?

– Правильно мыслишь, боец, – улыбнулся «Битюг». – Но есть вещи покрепче бетона.

– Ну? – не понял Лёха, ища подвох.

– Люди на площади!

* * *

В ту ночь «хозвзвод» бывшего старшего лейтенанта милиции Лаптева спал вольготно и беззаботно, наглотавшись сполна дневных передряг. После возни с доставляемыми запасами продовольствия, тревожных часов с минёрами и прочей кутерьмы в потёмках подвала Лёха свалился на нары, не чуя ног и рук. Курт Фридрихович храпел рядом, затихли и женщины, устроившись в сторонке. Лишь неугомонная Дарья то и дело бегала наверх, на площадь, принося свежие известия с баррикад. Там изредка постреливали, но танки не двигались, как будто застыли, а с ними и солдаты. Заснул Лаптев, не дождавшись её очередного возвращения.

Не легче оказались и следующие сутки, а утром Дарья принесла в подвал известие, что танки засобирались с площади назад…

Чёрный понедельник

Сам не свой первый секретарь обкома партии Годунов мчался к себе в автомобиле: если не заладится с самого утра, то и весь день пойдёт насмарку.

Болела голова после воскресных возлияний с московскими гостями. Последнюю ночь он провёл с отъезжающими на своей глухой заимке в бесконечных тревожных разговорах, о чём в служебном кабинете не поболтать. Утром, чуть свет, отправился их провожать на железнодорожный вокзал. Новостей у них накопилось без счёта, они свалили их на него, ошарашивая и сбивая с толка. Хотелось тут же бежать к Жербину, поделиться с Петровичем, услышать слова поддержки, рассудительные холодные оценки, но председателю облисполкома последние дни было не до него. Словно гроза прогремела над всей страной и разметала людей, их мечты, планы, надежды. Путч «гэкачепистов» придавил к земле плечи самых мудрых, самых мужественных, самых невозмутимых. Смута заклинила разум и защемила души самых светлых голов. Пустозвоны и балаганные умники и те притихли, ожидая кульминационной бури. Провинция жила слухами, но с трудом доходили и они, запоздалые и неверные. Кроме постоянной заунывной музыки по радио и балетных танцев по телевизионному ящику, услышать и увидеть нечего. Центральные газеты пропали. Свои не выходили. Жили телефонными новостями, сплетнями, домыслами. Годунов то и дело по несколько раз в день бомбил звонками ЦК, но крики оттуда, бестолковые, взбалмошные и панические, только мутили сознание ещё больше, сеяли тревогу, тоску и злобу.

Услышанное накануне в ночных бдениях с приезжими распирало Годунова, – не иначе столица готовила стране сюрпризы и потрясения пострашнее минувших. Чувствовалось, Ельцин, руки которому развязали, сами того не ведая, заговорщики, не остановится. Вызволив Горбачёва с Фороса, сменив силовиков и упрятав смутьянов в Матросскую тишину, он тормозить не станет. Разогнав замшелую шелупонь, он подтолкнёт своего ненавистного врага – президента без страны и власти к пропасти. Отдышаться, перевести дух не позволит. Это тот, мямля, с ним возился, общественности, демократов вшивых пугался. А Борис в таких мелочах не поступится! Наверное, как сдал свой партийный билет, спал и видел Борис Николаевич этот момент. И вот он настал! Причём нежданно-негаданно! Словно с неба свалился! Его же враги сделали ему непредвиденный подарок. Не воспользоваться – идиотская роскошь! Если только запьёт свердловский медведь на радостях? Однако вряд ли сейчас такое случится. Тяжкие времена для Ельцина давно миновали. Он сумел их пережить. Плакал ли, буйствовал, пил ли напропалую? Но выстоял и локти не кусал, потому что назад не оглядывался. Этому у него многим поучиться следует. В том числе и Михаилу Сергеевичу. Впрочем, теперь что об этом? Лишнее. Теперь своего мига Ельцин из кургузых лап не выпустит. А запнётся, его недремлющие братки из-за спины тут же выскочат, встряхнут и поправят. Теперь Борис не один идёт с топором на ненавистных коммунистов, теперь его целенаправленно и жестоко ведут. Он, словно зомби в умелых руках дирижёров. За ним сплочённая, цепкая, умелая команда. От уральских мужиков и местных столичных прилипал следует ожидать всяких неприятностей. Есть ли ещё сила в стране их остановить?..

Так думал Годунов, прокручивая в голове известные ему политические варианты и комбинации и не