В одной из таких перестрелок пришлось поучаствовать и полуроте лейтенанта Магу с примкнувшими к ней остатками второй роты. Стоявший в охранении молодой солдатик заметил несколько силуэтов, крадущихся по теневой стороне улочки. Сдуру он окликнул их, в ответ грянули выстрелы. К счастью, враги солдата не видели, стреляли на голос и, вполне закономерно, промазали. Ответный выстрел также не достиг цели. Подоспевшие солдаты успели несколько раз пальнуть вдогонку, и один из убегавших споткнулся и упал буквально в паре шагов от спасительного угла.

Два солдата сходили проверить подстреленного, обратно принесли винтовку и ремень с висевшими на нем подсумками, флягой и длинным, похожим на ятаган, штыком. Один из унтеров спросил незадачливого часового:

– Ты чего сразу не стрелял?

– А вдруг свои?

Унтер-офицер дал солдатику подзатыльник.

– Ты что, своих от чужих отличить не можешь? В следующий раз увидел гвардейца – стреляй, а не спрашивай. Понял?

– Так точно, понял, господин унтер-офицер!

Солдатик, действительно, понял. Когда четверть часа спустя он разглядел крадущийся в их направлении одиночный силуэт, то, не задавая лишних вопросов, вскинул винтовку, прицелился и нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел. В ответ раздался отборный мат.

– Ивасов вернулся!

Фелонов узнал голос приятеля. Солдатик огреб от него еще одну оплеуху, гораздо более чувствительную, чем первая. После чего за посыльным была направлена спасательная экспедиция.

– Эй, ты как, цел?

– Руку ушиб, когда падал.

Ивасова привели к лейтенанту.

– Что приказал полковник?

– Приказано ждать, господин лейтенант. Скоро обложат дворец со всех сторон, артиллерию подтянут, тогда и приказ штурмовать будет.

– Ладно, подождем.

Но тут кто-то несильно дернул Алекса за рукав. Рядом стоял Шохад.

– Нельзя ждать, уйдет эмир.

– Да никуда он не денется, – отмахнулся лейтенант, – дворец обложен, ворота перекрыты…

И тут до него дошло.

– Подземный ход?

– Да. Говорят, что их несколько.

– Знаешь хотя бы один?

Караванщик отрицательно покачал головой.

– Нет, откуда может знать такую тайну простой караванщик?

Алекс пристально посмотрел Шохаду в глаза и утвердительно произнес:

– Но ты-то знаешь, как проникнуть во дворец.

– Я не знаю, открыт ли этот путь сейчас, но можно попытаться.

– Веди!

Через три минуты спешно снявшаяся с занимаемых позиций полурота втянулась в лабиринт кривых, грязных и вонючих улочек. Даже не верилось, что буквально в нескольких шагах от эмирского дворца может находиться такая клоака. Идти пришлось недалеко, вскоре Шохад свернул на относительно широкую улочку, по которой вполне могла проехать гужевая повозка.

– Пусть солдаты останутся здесь, дальше я пойду один.

– Солдаты останутся, а я пойду с тобой, – не согласился Алекс.

За следующим поворотом оказался тупик, в конце которого они уперлись в наглухо запертые ворота.

– Ну и вонища, – повел носом лейтенант.

– Если не нравится, пойди и постучи в парадные ворота дворца, там пахнет намного лучше, но вряд ли тебе их откроют.

– А из этих вывозят эмирское дерьмо?

– Так и есть. И не только эмирское. И не только дерьмо. Тихо!

Шохад предостерегающе поднял руку и замер. Офицер последовал его примеру. Караванщик подкрался к воротам, прислушался, затем несколько раз негромко стукнул в створку ворот. Алекс осторожно, стараясь не произвести малейшего шума, потянул из кобуры «гранд», взвел курок. Выждав некоторое время, Шохад постучал в ворота еще раз. И опять никакой реакции. Потеряв терпение, Алекс тихо спросил:

– Думаешь, откроют?

– Надеюсь.

Еще трижды караванщику пришлось повторить условный стук, прежде чем из-за ворот что-то негромко спросили по-гохарски. Шохад ответил, ему задали еще один вопрос. Переговоры, похоже, затягивались. Поначалу обе стороны сдерживали голос и старались тише, но постепенно караванщик перестал сдерживаться. Переговоры грозили перерасти в перепалку, Алекс уже начал терять надежду на их положительный исход, как вдруг с той стороны лязгнул запор и створки ворот чуть приоткрылись.

Шохад повернулся к лейтенанту.

– Зови солдат, он согласился провести нас во дворец.

Грязный вонючий мужик, местный ассенизатор, ткнул пальцем в светлый прямоугольник выхода наружу и, что-то сказав, отступил назад.

– Дальше он не пойдет, – перевел Шохад, – там засели гвардейцы эмира. Он боится, что они убьют его.

«А полуроту руоссийских солдат в эмирский дворец провести он не боялся?» Алекс с содроганием вспомнил короткое, но крайне неприятное путешествие по зловонным дворцовым подземельям, освещаемым неровным светом факела идущего впереди местного золотаря. Дворец не имел канализации в привычном понимании этого слова, даже в Гохаре воду старались экономить все, в том числе и сам эмир. Поэтому отходы человеческой жизнедеятельности вывозили в специальных деревянных бочках. А чтобы не оскорблять приближенных и гостей эмира их видом и запахом, перемещали эти бочки по специальным проездам, проложенным в подземельях дворца. Оставалось надеяться, что во время путешествия по этим проездам он ни на что не наступил.

Пока отставшие солдаты подтягивались к выходу из подземелья, офицер выпытывал у караванщика подробности проникновения во дворец.

– Как ты его нашел, Шохад?

– Нашел, когда потребовалось пробраться во дворец в первый раз. Он очень любит деньги, а я дал ему много, очень много. Все, что у меня было.

– Тогда почему он до сих пор вывозит отсюда дерьмо?

– А что ему еще остается? Это у вас в Руоссии, имея деньги, можно уехать в другой город и начать жизнь заново, и никто не узнает, кем ты был раньше. А в Гохаре, если ты – золотарь, то это навсегда.

– А чем ты купил его сейчас? Я что-то не слышал звона монет.

– Я подарил ему самую дорогую вещь.

– Это какую же? – заинтересовался офицер.

– Жизнь. Пообещал зарезать его, как только руоссийцы ворвутся во дворец, если откажется помочь нам.

В скудном лунном свете, едва проникавшем в подземелье, недобро блеснули глаза караванщика. «Этот зарежет. На месте золотаря я бы тоже ему поверил. Однако пора начинать».

Эмирский дворец все-таки не крепость. Стены ограды хоть и высоки, но к отражению штурма не приспособлены, оборону держать на них нельзя. Поэтому гвардейцы эмира засели в угловых и надвратной башнях, а также в темной громаде самого дворца. От выхода из подземелья до парадных ворот дворца всего около тридцати шагов, да и гвардейцы назад смотреть не должны. Тем не менее место открытое, и пересечь его незаметно вряд ли возможно.