– Только поторопись! Нужно еще тарелки расставить, вилки, ножи разложить…

– Сию минуту, мамочка.

Анна вышла на улицу, неся под мышкой большую плетеную корзину. Она нагрузила полную корзину дров и какое-то время стояла, любуясь огоньками на склонах гор, сбегающих к озеру. Огни свидетельствовали о том, что они здесь, в горах, не одни. Неподалеку тоже обитают люди. Сердце трепетало в груди Анны. Она была слишком взволнована всем тем, что только что произошло.

Собственно, пока Анна и понятия не имела, как появление в их доме неожиданного визитера отразится именно на ней. Да, она слышала, и не раз, всякие истории о том, как профессора, такие как герр Байер, ищут по всей провинции Телемарк талантливых певцов и музыкантов, а потом увозят их из родных деревень в город. А что, если герр Байер тоже предложит ей уехать вместе с ним? Хочется ли ей этого по-настоящему? Ведь она, кроме своей молочной фермы, поселка Хеддал да редких вылазок в соседний городок Скиен, нигде не была. А тут сама Христиания. Страшно даже подумать о том, что она может вот так сразу взять и уехать в столицу. Или о том, что с ней будет дальше.

Анна услышала голос матери, которая звала ее в дом. Подхватив корзину с поленьями, Анна поспешила на кухню.

* * *

На следующее утро Анна проснулась ни свет ни заря. Каких-то несколько секунд она лежала в полудреме, а потом вдруг вздрогнула, вспомнив события минувшего вечера. Вчера случилось что-то поистине невероятное. Припоминая все подробности вчерашнего ужина, она поднялась с кровати и стала одеваться. Весьма трудоемкий процесс, кстати. Вначале штанишки и нижняя сорочка, потом кремовая блузка и черная юбка, сверху жилет, украшенный разноцветной вышивкой. Ее повседневный наряд. Потом Анна собрала волосы и спрятала их под чепец, после чего принялась натягивать на ноги сапожки.

Вчера за ужином Анна спела для гостя еще две песенки и один гимн, а потом мама отправила ее спать. Разговор за столом вертелся не вокруг Анны, а вокруг того, какая необычно теплая погода установилась на дворе. Отец рассказывал гостю о видах на урожай будущего года. Но когда Анна ушла, то наверняка взрослые заговорили о ней. Прислушиваясь через стенку к приглушенным голосам родителей и герра Байера, Анна строила догадки, какое будущее они для нее планируют. Наконец она не выдержала и слегка приоткрыла свою дверь, чтобы подслушать, о чем же говорят за столом.

– Конечно, не скрою, меня заботит, что будет, если Анна уедет в город. Ведь тогда все домашнее хозяйство ляжет на плечи моей жены, – услышала она голос отца.

– По части стряпни и прочих домашних дел наша Анна, если честно, не из лучших, – призналась мать. – Но она у нас очень трудолюбивая девочка, любит животных и умеет хорошо ухаживать за ними, – добавила она.

– Не сомневаюсь, мы сможем обо всем договориться и устроить все наилучшим образом к общему удовольствию всех, – ответил герр Байер, успокаивая встревоженных родителей. – К тому же я готов компенсировать вам все издержки, которые будут сопряжены с отъездом Анны и потерей ее как работницы на вашей ферме.

Анна даже не поверила своим ушам, когда гость назвал конкретную цифру. Ну это уж совсем никуда не годится! Она тихонько прикрыла дверь.

– Да меня покупают, словно корову на рынке! – пробормотала Анна в ярости. Ее страшно разозлило, что родители станут принимать решение касательно ее будущего, руководствуясь исключительно денежными интересами. И все равно услышанное привело ее в несказанное волнение. Все внутри трепетало, и она долго не могла уснуть.

За завтраком Анна сидела молча, уткнувшись в свою миску с кашей, и слушала, как родители и брат обсуждают герра Байера, который еще крепко спал, устав после долгой и трудной дороги. Судя по всему, на смену тому энтузиазму, с которым вчера ее семья встретила предложение Байера, пришли более зрелые размышления. А правильно ли они поступят, отпустив свою единственную дочь в чужой город, да еще с незнакомцем?

– Пока мы можем верить ему только на слово, – с кислым видом сказал Кнут. Он, уступив свою кровать гостю, явно не выспался на новом месте. – Откуда нам знать, будет ли Анна в безопасности, живя в его доме?

– Ну если сама фру Эрслев отправила его к нам, одобрила его поездку сюда, то, значит, он человек богобоязненный и порядочный, – подала голос Берит, щедрой рукой накладывая кашу в миску, приготовленную для гостя. А сверху еще густо полила кашу брусничным вареньем.

– На следующей неделе, когда вернемся домой в Хеддал, обязательно схожу к пастору и переговорю и с ним, и с его женой, – сказал Андерс. Берит одобрительно кивнула.

– В любом случае он должен дать нам какое-то время, чтобы все хорошенько обдумать еще раз, – заметила она. – Пусть приедет попозже, тогда все и обсудим.

Анна не осмелилась подать голос. Ведь на весах сейчас все ее будущее. Впрочем, она и сама не до конца знала, в какую сторону должны качнуться весы, чтобы все получилось так, как ей хочется. Позавтракав, она незаметно выскользнула из дома, пока мама не успела надавать ей новых поручений. Уж лучше провести целый день среди коров, подумать обо всем в тишине и покое. Напевая про себя вполголоса, она бежала по тропинке, ведущей к пастбищу, и размышляла о том, почему ею так заинтересовался герр Байер. Будто в Христиании нет других девчонок, еще более голосистых, чем она. Через несколько дней она вместе с родителями возвращается на зиму в Хеддал. И вдруг до Анны дошло: ведь может случиться так, что на следующее лето она уже и не приедет сюда. Обхватив Розу за шею и поцеловав ее, она снова запела во весь голос, чтобы побороть подступившие к горлу слезы.

* * *

Вернувшись через неделю в Хеддал, Андерс, как и пообещал жене, отправился с визитом к пастору. Пастор и его жена заверили Ландвика в полной благонадежности профессора Байера. Оказывается, он опекает и других молоденьких девушек, берет их под свое крыло и обучает искусству вокала. А одна из его нынешних учениц, по восторженному замечанию фру Эрслев, даже поет сейчас в хоре столичного оперного театра.

Когда через некоторое время герр Байер вторично наведался к ним с визитом, Берит, не желая снова ударить в грязь лицом, расстаралась на славу и приготовила на обед отменную свиную лопатку. По завершении трапезы Анну отослали в курятник покормить цыплят и наполнить для них корытца свежей водой. Напрасно она еще какое-то время отиралась снаружи возле кухонного окна в надежде расслышать, о чем там говорят взрослые. Все ее усилия оказались тщетными. Наконец за ней явился Кнут и позвал в дом.

Снимая с себя пальто, Анна увидела, что родители все еще сидят за столом вместе с профессором и по-дружески потчуют его домашним пивом. Герр Байер приветствовал девушку веселой улыбкой, наблюдая за тем, как она усаживается за стол рядом с братом.

– Итак, Анна, – начал он, – ваши родители согласились отпустить вас на год в Христианию. Будете жить у меня. Я стану для вас и ментором, и учителем пения. Я уже пообещал вашим родителям, что буду опекать вас в столице. Как говорится, in loco parentis. Что скажете на это, Анна?