— Это Готтлиб, Готтлиб Гондешаль. Боже милостивый, что с ним?! — Бриггс склонился над мертвым телом.

— Два ножевых ранения в брюшную полость, и оба несовместимы с жизнью, — не задумываясь, установил причину смерти Павел и тут же прикусил язык.

Но капитан даже не посмотрел на пассажира, он бросился к своей жене, уложил ее на спину и несколько раз несильно хлопнул Сару по щекам. Но старался напрасно — эти манипуляции ни к чему не привели. Женщина не подавала признаков жизни, а тот, кто мог оказать ей профессиональную помощь, продолжал стонать в дальнем конце коридора. Вернее, плакать — врач рыдал, уже не скрываясь.

— Кто это его, хотел бы я знать?

Ричардсон единственный из всех присутствующих сохранил способность рассуждать здраво и действовать по обстановке. Он бесцеремонно распахнул дверь каюты врача, вошел в нее и вернулся с горящим свечным огарком в подсвечнике. Потом поставил свечу на пол и встал на колени рядом с убитым:

— Чистая работа, скажу я вам, профессиональный удар. Его прирезали, как свинью на бойне, — поделился помощник капитана результатами своих наблюдений с Павлом, и тот незамедлительно согласился. — Кому он мог помешать, интересно? У него и врагов-то не было, насколько я знаю. Да что там врагов, он и поссориться ни с кем толком ни разу не успел, это его первое плавание. Да, другие матросы задирали его, но тому все как с гуся вода.

Ричардсон поднялся на ноги, перешагнул через убитого и подошел к Бриггсу.

— Обморок, обычный обморок, — констатировал помощник капитана через несколько секунд, — ее надо отнести в каюту. И прибраться тут. Патрик, — он обернулся через плечо и дернул усом, — нужна ваша помощь.

— Конечно. — Павел с готовностью ринулся вперед, но тут Сара пришла в себя.

Она проговорила что-то еле слышно и попыталась сесть. Муж помог ей, поддержал, она вжалась спиной в стену и подогнула колени.

— Бенджамин, что происходит? Почему? — пробормотала она, но Бриггс лишь отрицательно помотал головой:

— Я не знаю, клянусь. Тебе нельзя здесь оставаться, возвращайся к себе. Софи, наверное, страшно и она плачет. — Голос капитана звучал почти умоляюще.

— Да, конечно, как скажешь. — Саре удалось подняться на ноги, но идти самостоятельно она не могла.

— Патрик, проводите ее и возвращайтесь сюда, — распорядился Ричардсон, а капитан согласно кивнул. Он уже не смотрел на жену, его внимание занимало лежащее в луже крови тело убитого матроса. И забившийся в угол, заткнувшийся наконец Клаус фон Штейнен.

Павел осторожно перешагнул вытянутые через узкий проход ноги убитого и подошел к Саре Бриггс, взял ее под руку.

— Пойдемте, я провожу вас, — негромко проговорил он, и женщина послушно двинулась рядом с ним по коридору к трапу, ведущему вверх, на палубу.

А над Атлантикой уже царствовала ночь. Павел даже остановился на мгновение, не в силах отвести взгляда от россыпи ярких звезд над головой. Он узнавал знакомые с детства контуры созвездий, только выглядели они немного по-другому, непривычно повернутые и висящие словно вниз головой. С первого же взгляда Павел легко опознал в этом мерцающем скопище обеих Медведиц, нашел Полярную звезду и Млечный Путь, но дальнейшие упражнения в астрономии пришлось прекратить. Своими всхлипываниями и тихими причитаниями Сара Бриггс нарушила все благолепие и очарование встречи со звездным небом. Да и пронизывающий ветер не позволял долго задерживаться на одном месте, поэтому пришлось пошевеливаться.

— Не надо плакать, все будет хорошо, — как заклинание повторял Павел, пока вел дрожащую от холода и только что пережитого ужаса Сару к кормовой надстройке. В темноте и при усилившейся качке передвигаться по кораблю стало затруднительно, и Павел несколько раз споткнулся почти на ровном месте.

Но Сара не позволила ему упасть, и хоть ростом она была Павлу всего лишь до плеча, но держалась увереннее своего провожатого.

— Простите, — пробормотал тот и покраснел от стыда. Хорошо, что уже ночь и женщина не заметит его побагровевшего лица.

— Вы так странно говорите, — заявила вдруг Сара, — вроде бы все понятно, но как будто на другом языке. Ах да, Бенджамин сказал, что вы иностранец!

— Да, я живу в Австралии, в Сиднее, штат Новый Южный Уэльс, — скороговоркой произнес Павел свою легенду.

— О, Австралия — это же очень далеко, верно? Тогда я понимаю, почему вы так странно одеты. Этот рисунок ткани старый, а такой фасон носили несколько лет назад, тогда Артур только родился. — И Сара вновь умолкла.

Ну да, конечно, у них же двое детей, а старшему, Артуру Бриггсу, сейчас семь лет. Он вместе со своей бабушкой остался дома, в американском городе Брэдфорде, чтобы ходить в школу, а его мать, отец и младшая сестра отправились из Нью-Йорка в Геную. Кстати, появившиеся впоследствии самозванцы почему-то очень любили выдавать себя именно за «сына капитана Бриггса», а также за чудом спасшегося кока с «Марии Селесты». В разное время в разные редакции нью-йоркских газет явились, разумеется поодиночке, сразу пять «коков». Но они, как сговорившись, несли такую чушь, что все одновременно оказались в одном полицейском участке. Зато повезло их «коллеге» — первому аферисту, сообразившему, как погреть руки на трагической и жуткой истории покинутой людьми бригантины. Именно с его подачи по газетным полосам пошла гулять складно придуманная история о чуме, разразившейся на борту бригантины. В редакции «Гералд трибюн» самозванцу даже выплатили крупный гонорар за интервью и «правдивую» историю. А через несколько дней афериста разоблачили настоящие родственники того мальчишки, что хозяйничает сейчас на камбузе корабля, но было уже поздно: лжекок благополучно исчез из Нью-Йорка вместе с денежками.

— Благодарю вас, — негромко произнесла Сара. Они остановились у дверей кормовой надстройки, и даже в темноте Павел видел, что все ее окна закрыты брезентом и заколочены досками.

— Зачем? — вопрос вырвался сам собой, Павел не собирался задавать его вслух, но не сдержался. Эта странность была одной в ряду многих и, возможно, могла пролить свет хоть на часть необъяснимых событий.

— Здесь моя каюта, перед этим плаванием Бенджамин приказал отремонтировать ее и все сделать так, чтобы нам с Софи было в ней удобно. А иллюминаторы пришлось закрыть потому, что солнце каждый вечер светило в них и Софи не могла заснуть, капризничала, плакала. Вот и пришлось сделать ставни из старой парусины и досок, — охотно пояснила Сара.

«Точно, все верно, я был прав!» Только что получившее подтверждение давнее, уже полузабытое предположение-догадка было сродни сбывшейся мечте. Одной тайной «Марии Селесты» стало меньше, хоть всю ситуацию это и не прояснило.

— Прошу вас. — Сара распахнула дверь и первой вошла в теплый, даже душный сумрак.

Павел шагнул следом за женщиной. В полумраке он сумел рассмотреть немного — диванчик у переборки, тяжелый полированный стол рядом с ним, швейную машинку с неоконченным шитьем. И детскую кроватку, к которой и бросилась первым делом Сара.