— Эдвард, где тебя носит? — проревел, осушив свою емкость, Ричардсон, — если ты немедленно не дашь мне поесть, я выброшу тебя за борт. Акулы ждут!

Павел взял свою рюмку, чуть взболтал жидкость и принюхался.

— Это ирландский виски, — пояснил Бриггс, — я купил целый ящик еще в прошлом году и благоразумно хранил его на корабле. Но сам не помню, как уничтожил почти половину. Не один, конечно! — И покосился на жену.

Но Сара сделала вид, что не слышит слов мужа. Она улыбнулась Павлу, немного пригубила из своей рюмки и тут же поставила ее на светлую льняную скатерть, покрывавшую обеденный стол. Новое, изумрудно-зеленого цвета платье очень шло жене капитана, уложенные волосы в свете ламп отливали медью, а на лице молодой женщины Павел не видел и следа от недавно пролитых слез. Он тоже улыбнулся в ответ и занялся содержимым своей рюмки. Виски действительно был великолепен, за всю свою жизнь подобного напитка Павлу пробовать еще не доводилось. Выращенный исключительно на натуральных удобрениях ячмень, чистая, не отравленная химикатами и не нуждающаяся в фильтрации вода — да о чем тут можно говорить! Это надо смаковать, пить малюсенькими глотками, запоминая вкус, запах и ощущения от настоящего виски. И вернуться к себе уж окончательно «отравленным», зная, что уже никогда в жизни не придется испытать что-либо подобное. «Хотя почему — никогда? Вот вернусь, проведу переговоры, проверю, что они там без меня наделали, и можно будет повторить. В ту же Ирландию, например, смотаться, лет на двести назад. Просто так, отдохнуть на пару часиков в каком-нибудь „заведении“. Почем у них там час? Надо будет уточнить по возвращении, а заодно и скидку потребовать». — Павел отпил почти половину и тоже поставил рюмку на стол.

Впрочем, ненадолго — бутылка с виски опустела, но ее быстро заменили на новую. Но, кроме Ричардсона, напиваться никто не спешил: капитан осушил свою рюмку и от добавки отказался, а Сара к своей почти не прикоснулась. Она все смотрела куда-то вверх, над головами присутствующих, словно сквозь тонкие деревянные переборки и палубу пыталась разглядеть ночное небо и яркие звезды на нем.

— Сколько можно ждать?! — рыкнул побагровевший от выпитого Ричардсон.

Сара вздрогнула от звуков голоса помощника капитана, а сам Бриггс чуть поморщился:

— Потрепи, Альберт, сейчас он придет…

— Я весь день только и делаю, что терплю эту чертовщину! С самого утра, заметь, с рассвета! — в запале возразил Ричардсон и уставился на стол перед собой: — Отлично, а есть я что — руками должен? Где вилки, ножи, ложки, наконец? Или их прихватил с собой Мартенс?

— Хорошо, хорошо, только не кричи так. Я сейчас пойду и сама все принесу. — Сара вскочила со своего места и, не слушая возражений мужа, почти выбежала из каюты.

Павел услышал только стук каблуков ее туфель по доскам палубы, но вскоре затихли и они.

— Мне надо кое-что проверить. Я скоро вернусь. — Капитан поднялся с дивана и быстро вышел вслед за женой.

Павел и Ричардсон остались вдвоем.

— Подкаблучник, — недовольно выдохнул тот, — как есть подкаблучник. Сколько раз я ему говорил, что… Ладно, это их дело. Да, Патрик, я целый день собирался вас спросить: как вы оказались в открытом море? Что произошло? Вас выкинули за борт? На ваш корабль напали пираты, перебили всю команду и пассажиров, а вы — единственный выживший?

«Я глухонемой из Австралии» — эта часть легенды не годилась, поэтому Павлу пришлось импровизировать на ходу. В ход пошел запасной — простенький и незатейливый, по словам консультанта, — вариант.

— Нет, это было кораблекрушение. Наш корабль попал в сильный шторм, я бы назвал это ураганом. Мне посчастливилось найти плот… — Павел умолк, видя, что Ричардсон его не слушает.

Помощник капитана повернулся вполоборота к небольшому деревянному шкафчику за спиной, загремел ящиками:

— Понятно. Я почему-то так и подумал. Ладно, взгляните-ка лучше сюда, Патрик. Видели ли вы что-нибудь подобное? — С этими словами Ричардсон с довольным, даже торжествующим видом поднял на вытянутой руке вверх старинную саблю с сильно изогнутым клинком. — Посмотрите сюда, на эфес. Видите эту эмблему? Это герб Мальтийского ордена, если верить словам Бенджамина. А верить ему можно, он просто помешан на оружии, особенно на старинном. Он коллекционирует его, да и не только оружие — Бриггс не способен пройти мимо ни одной древней вещички. Его дом напоминает музей — там полно всякого проржавевшего добра: бронза, мрамор, старинные часы и монеты. Ну, и оружие, конечно. У него даже в спальне по стенам развешаны латы средневековых рыцарей, представляете? — И Ричардсон захохотал во все горло.

Павел молча издалека рассматривал старинный клинок: «Да, похоже, что вещь действительно редкая и дорогая. Зачем Бриггс прихватил ее с собой? Хотя если учесть, что „Мария Селеста“ направляется в Италию, то капитан, возможно, рассчитывал у местных специалистов установить точную дату и место ее изготовления? Но где ножны, это же опасно…» Размышления прервал голос Ричардсона:

— Патрик, расскажите мне о Сиднее. Я, правда, был там, но толком ничего разглядеть не успел. Этот грязный городишко вызвал во мне лишь отвращение и желание поскорее сбежать обратно в море. Как вы там живете, как развлекаетесь? По-моему, там можно только пить, таскаться по девкам и охотиться на этих тварей, которые ловко скачут на задних лапах. А передними бьют так, что запросто валят с ног здорового сильного человека, — последние слова Ричардсон произнес вполголоса, не глядя на собеседника. Помощник капитана уставился на яркую эмаль на эфесе сабли так пристально, словно видел ее впервые в жизни.

— Эти твари называются кенгуру, — сообщил Павел, а сам все старался найти повод, чтобы увильнуть от неприятного, даже ненужного разговора. Сара недавно тоже интересовалась подробностями австралийской жизни, но тогда Павлу удалось отделаться общими фразами. А Ричардсон так просто не отстанет, он вцепится в собеседника, как клещ в собаку.

— Да, в самом деле, именно так их и называли, — буркнул помощник капитана, и тут же напомнил: — Ближе к делу, Патрик, расскажите мне о вашем городишке все. Кто знает, где я осяду на старости лет, мир велик, и мне хотелось бы заранее присмотреть себе уголок поуютнее. — Колючий и едкий косой взгляд Ричардсона подтвердил худшие опасения Павла. Отступать ему было некуда.

— Сидней — очень большой и красивый город, там много высоких домов, есть театр, порт и собор — очень красивый, он построен из золотистого песчаника, — произнес он заранее отрепетированную фразу. Только про аквариум решил умолчать, но это ситуацию не спасло.

— Собор? О каком соборе идет речь? О той помойке, которую святые отцы устроили на груде головешек после пожара? Вы врете, Патрик, я просто проверял вас — там нет никакого собора, он сгорел семь лет назад, и его только собирались восстанавливать! Вы никогда не были в Сиднее! — торжествующе проревел Ричардсон, сделал короткое движение правой рукой, и острие изогнутого клинка старинной сабли коснулось кожи на горле Павла.

Он отшатнулся назад и в сторону, но это не помогло: зажатый в угол между граммофоном и надвигающимся на него вооруженным помощником капитана Павел представлял собой отличную мишень.