– Без иллюзий, – подсказал я.

– Сейчас! – вскинулся он. – Ты когда-нибудь и где-нибудь видал человека без иллюзий? Человек – единственная во вселенной машина по производству заблуждений самого разного рода.

– Так ты машина или человек? – отсмеявшись, довольно ехидно поинтересовался я. – Пора бы тебе, наконец, определиться.

– Машина, запрограммированная при помощи иллюзий, – Тиаран скорчил смешную рожу. – Следовательно, тот же самый человек.

– Пусть будет так! – рассмеялся я. – Но к черту философию! Как нам попасть на Милькит?

– Будем думать по дороге. Аффлокс велел мне доставить тебя к Виссилибарту, – его щека нервно дернулась, – в целости и сохранности. Любой ценой, как он сказал. Значит, на Мильките с тобой ничего не должно случиться. Следовательно, и не случится.

– С чего бы это он тебе такие задачки ставит?

– Тебя это не касается, – отрезал он, с неохотой добавив:

– Мое искупление.

– Как скажешь, – я с подозрением принюхался – в воздухе чувствовался быстро усиливавшийся запах моей драгоценной арказотты.

Тиаран резко обернулся, я вытянул шею в ту же сторону – крышка контейнера с растением, стоявшего на полу рядом с пультом управления, приподнялась.

Проклятье! Арказотта заметно увеличилась в размерах.

Тиаран нервно спросил:

– Что это с ней?

– Откуда я знаю? – я пожал плечами, с сомнением и беспокойством глядя на призывно размахивающий фиолетовый лепесток, изгибающийся, как змея, которую держат за хвост.

– Ты хоть знаешь, до каких размеров она может вырасти?

– Понятия не имею. Да и вообще, она уже два раза цвела у меня дома и ничего подобного не вытворяла! По крайней мере, Квиссель мне ничего такого не рассказывал.

– Квиссель – это кто? – Тиаран выбрался из кресла и сделал осторожный шаг к пытающемуся выбраться из контейнера цветку.

– Мой домашний робот, – объяснил я, глядя, как зачарованный, на изогнутый спиралью стебель, старавшийся выдавить крышку наружу.

– Робот, значит, врать не должен, – покачал головой Тиаран, не отрывая взгляда от коробки. – О, мать всего сущего!

Крышка с треском отлетела к стене, стебель, как распрямившаяся пружина, в один миг вынес наружу распрямляющиеся лепестки. Фиолетовые щупальца колеблющимся зонтом нависли над пультом, ощупывая пространство вокруг и подмигивая разноцветными наростами, как лампочками.

– Э-эй! Она же собьет нас с курса! – взвыл Тиаран. – Как ляпнет по клавиатуре, и все, можем начинать прощаться! Скорее тащи ее отсюда к такой-то матери!

Преодолевая страх и брезгливость, я подошел к коробке, вывернулся из-под разжиревшего цветка и присел, крикнув:

– Хватай с другой стороны, одному эту дуру мне не упереть!

Отвернув лицо в сторону, Тиаран подхватил контейнер с другой стороны, и мы с трудом, постоянно уклоняясь от жизнерадостно шевелившихся лепестков, выволокли арказотту из рубки.

– Я сейчас задохнусь, – пробормотал он. – Давай хоть нос чем-нибудь замотаем.

– Хорошая мысль, – одобрил я, опуская контейнер на пол. – С чего бы ее так разнесло? Не компания ли Аффлокса на нее так подействовала? Это ты выволок ее на воздух?

– Я, – промычал Тиаран, бросаясь в рубку. – Кто же знал, что тамошнее освещение подействует на нее столь благотворным образом?

Я ворвался следом за ним в дверь, торопливо закрыв ее за собой.

– Однако вонь невыносимая... Какое еще освещение?

– Аффлокс стабилизировал энергию взрыва внутри себя и перестроил характеристики его излучения так, что оно стало идеальным источником энергии для нас.

– Похоже, не только для вас, – пробурчал я, затягивая концы носового платка на затылке. – Хороший здесь кондиционер, быстро всю вонищу вытянул. Ну что, готов?

– Пошли, – искрящиеся звезды вокруг глаз Тиарана весело мерцали над тряпкой, которой он обмотал лицо: – А ты уверен, что она не плотоядная?

– Нет, – твердо отрезал я. – Но раз до сих пор никого не съела, может, и сейчас обойдется.

– А если нет, мы узнаем, кто из нас более вкусный. Кто умнее, я уже знаю.

– Я тоже, – вздохнул я, показывая на круглый оранжевый шар под потолком. – Это источник твоего питания?

– Ну, – кивнул Тиаран. – И как оказалось, не только моего.

– Кто ж знал, что вы окажетесь родственниками, – фыркнул я, с опаской открывая дверь.

М-да... в коридоре висела точно такая же лампа... Стебель приподнял вверх цветок, казавшийся живым. Он покачивался, как будто млел от наслаждения под светящимся квадратом на потолке.

– Есть здесь где-нибудь нормальное, неживотворящее освещение? – гнусаво поинтересовался я сквозь платок.

– В грузовом отсеке, кажется, – пропыхтел Тиаран, с усилием отрывая контейнер от пола.

Мы корячились как два идиота, надрываясь под тяжестью неожиданно разросшегося растения, балансируя из стороны в сторону, чтобы не сломать стебель, а цветок бурно радовался жизни, шлепая толстыми лепестками по глазам, затылкам, рукам – по всему, до чего дотягивался.

Кое-как затолкав свихнувшуюся арказотту в грузовой отсек, мы ушли, выключив свет. Пусть для нее на некоторое время настанет ночь, вдруг это остановит ее бешеный рост? Не хватало только, чтобы звездолет развалился на части, как цветочный контейнер.

В рубке я упал в кресло, с трудом развязал наспех завязанный и потому слишком крепко затянутый узел носового платка, отдышался и взвыл, обращаясь неизвестно к кому:

– За что?

Тиаран стащил тряпку с носа и заинтересованно спросил:

– Это ты о чем?

– С тех пор как мне подарили этого кошмарного... Ах вот кто во всем виноват! Шабу-Яхху!

– Не понял, – Тиаран удивленно вытаращился на меня.

– Чем тебе Шабу не угодил? Хороший дядька.

– Был, – уточнил я.

– Почему был? – изумился он. – Что с ним случилось? Когда мы удирали от него, он был очень даже живой.

– Помер, говорят. Напакостил мне и сбежал от ответственности, – разъярился я. – Это именно он подсунул мне Висси.

– Не смеши меня. Настройщика никому не подсунешь, ты что?

И в самом деле, что это я несу?

– Все равно, – настаивал я. – С тех пор как я поимел счастье встретиться с Висси, моя жизнь сломалась, перекосилась, пошла прахом.

– Вроде ты еще жив? – рассмеялся Тиаран.

– Не уверен, – рявкнул я. – Жил себе, работал, в командировки летал, цветочки нянчил. Все так мило, спокойно и пристойно. Разве что от Вики житья не было, а все остальное шло своим чередом, без нервотрепки. А теперь...