Да, Бланден нуждался в любви, однако давно уже отчаялся и оставил все надежды на то, что кто-то полюбит его. Нет, никто никогда не будет перед сном мечтать о его плоти. Так что надо думать о чем-то другом. О еде, политике, о цветах и красивых словах.

Почему же в эту холодную белую ночь Родди вновь ощутил себя ребенком и с удовольствием разделся догола?

В школе он не стеснялся спать нагишом. Но тогда все было по-другому. Теперь Родди любит пошутить, будто его занятия спортом в школьные годы ограничивались поеданием в больших количествах пирогов с вареньем. Вот тут он был якобы чемпионом. Только эту мифологию Бланден намеренно распространял среди своих знакомых. На самом деле в те времена он считался неплохим спортсменом и выступал за школьную команду в соревнованиях по крикету и регби. Избегая утомительных тренировок, Родди полагался больше на глазомер, природную гибкость и склонность к занятиям спортом. В юности он был несколько полноват, но даже самые отъявленные грубияны из числа учеников не дразнили его толстяком.

Все разом изменилось, когда однажды в класс вошел он. Родди отчетливо помнил этот эпизод, будто все происходило вчера. Стояло изумительное апрельское утро. Только что шел дождь, а теперь на небе сияло яркое солнце. Классная комната, в которой Ноэль преподавал латинский язык, находилась в новой пристройке с большими окнами — в отличие от узких стрельчатых прорезей-бойниц в старом здании. В дверь постучали. Ноэль так интересно рассказывал об императорах, которые славились своими пороками и злодействами, что даже закоренелые лентяи проснулись и внимательно слушали учителя. Дверь открылась как раз в ту минуту, когда солнце заглянуло в класс.

Вошедший мальчик отличался необыкновенной красотой. Идеальный рот с пунцовыми губками, удивительные глаза с длинными ресницами. В руках зажата какая-то записка, предназначенная Ноэлю. Ученик сжимал ее, держа перед собой, и уже начинал заливаться краской.

А Ноэль продолжал декламировать Светония:

О, зрите! Неземное ужасное создание

Устремляется прямо к ним и нависает над красивым,

Перепуганным насмерть мальчиком.

Еще мгновение, и на глазах у смертных

Птица, если только это птица, хватает его.

Но мальчик более не трусит.

Когти огромного орла сжимают его нежную плоть,

Мягкие крылья обнимают плечи.

О, какое блаженство пребывать в таких могучих объятиях!

В то время Родди не заметил, как грубо и безвкусно Ноэль исказил тонкую поэзию Светония ради дешевых эффектов. Для него тогда стихотворение звучало точно музыка. Он едва не зарыдал. Любовь зарождалась в детской душе. Не плотское желание, а настоящая большая любовь.

Есть какая-то необыкновенная чистота в любви подростков, на кого бы она ни была направлена. Когда четырнадцатилетний пацан влюбляется, ему не нужен половой контакт с объектом страсти — достаточно лишь одного присутствия. Он хочет прикасаться к милому телу, вдыхать его аромат. Слияние происходит на метафизическом уровне. Цинизм и плотская чувственность появляются позже. Возможно, они представляют собой отчаянную и бесплодную попытку обрести утраченную чистоту юношеских чувств. Женщине трудно сознавать, что ее больше никогда не будут любить так, как любил когда-то прыщавый, неряшливо одетый подросток. Он постоянно сквернословил, находясь рядом, однако в душе был предан ей до гроба.

В каком-то смысле вся жизнь Бландена, достигнув некогда высшей точки, катилась теперь под откос. Кульминацией же был тот нежный взгляд, обращенный к нему в классе апрельским утром. Никогда в дальнейшем он не переживал более сладкого мгновения. Политика иногда волнует вас, в ней присутствует некое обаяние, вы наслаждаетесь властью. Однако ее нельзя сравнить с любовью.

Неделя прошла в мечтах и томлении. Он отправился в комнату мальчика, имея намерение лишь поговорить с ним. Нет, не совсем так. Возникали и другие желания, не имеющие, впрочем, никакого отношения к животным страстям, о которых он слышал от приятелей и считал выдумкой. Ему просто хотелось обнять красивого мальчика, прижаться к нему и уснуть рядом, вдыхая душистый аромат волос и прикасаясь кончиком носа к его уху. А утром видеть, как мальчик открывает свои чудесные глаза. Какое блаженство!

Однако он не смел. Пусть тут нет ничего животного, все равно неправильно так поступать. И крайне опасно. Могут запросто отчислить из школы. Нет, он не собирался… развращать его. Но ведь поцелуи — это не разврат. В любом случае все покроет безбрежное море любви.

В первый раз он действительно не позволял себе ничего лишнего. Даже не поцеловал мальчика. Просто разговаривал с ним. Не о чувствах, ибо не мог выразить их словами в свои четырнадцать лет. О чем они говорили? Возможно, о футболе или о комиксах. Не важно. А потом он пожелал любимому спокойной ночи и помчался в свою комнату, чувствуя себя самым счастливым человеком в мире.

Все изменилось по вине Гнэшера, который начал болтать о «маленьком говнюке». Кто он такой? Бландену стало как-то не по себе.

— Проститутка, — сказал Гнэшер.

Ребята засмеялись.

— Но кто это? — настаивал Бланден.

Все смеялись и не называли имя. Родди стало нехорошо. Неужели они говорят о его любимом? Не может быть! Он слишком красив и беден, чтобы быть мальчиком на содержании. Однако Нэш стал рассказывать подробности. Другие, очевидно, знали, о чем он говорит. Но откуда им стало известно? Такого быть не может.

Родди помчался в свою комнату, бросился на кровать и зарыдал. Он так любил мальчика. Все, чего ему хотелось, — это ответной любви. Однако его предали. Мальчик, возможно, смеется над ним вместе с другими. Он позволяет всем, кроме Родди, трахать себя. Но почему?

«Да потому, что ты урод, Бланден. Вот в чем причина. И от тебя воняет. Да, ты уродливый, вонючий козел!»

Спустя две ночи Родди вновь отправился к мальчику, прихватив пару плиток шоколада. По дороге не удержался и съел одну из них.

— Вот возьми, — проговорил он, бросая шоколад спящему мальчику, — это цена твоей любви. Ведь так же?

Мальчик проснулся, но не протестовал. Просто положил подушку на голову, чтобы заглушить крик Родди. Бланден грубо прижал его к себе. Он совершал грязный поступок, вел себя неправильно, по-скотски. Постепенно успокоился и присел на край кровати, опустив голову на грудь. Потом встал и медленно пошел к двери. Остановился и сказал:

— Извини.

Возвращаясь в свою комнату, он вдруг заметил, что все еще сжимает в руке плитку шоколада. И рассмеялся. Смех застрял у него в горле, но предотвратил слезы. Родди снял обертку и начал есть шоколад.

С той поры Бланден привык компенсировать плохое самочувствие обильной пищей. Ел и ел без конца. Тем не менее дурные переживания никуда не исчезали, просто становились приглушенными и смутными.

Самым странным в этой истории было то, что спустя два года после случившегося мальчик вошел в их команду. Он не стал, разумеется, полноправным членом, будучи на год младше остальных. Нет, своим в доску он не был. Сблизился с другими благодаря своим успехам в тире. Стрелял мальчик отлично и вскоре стал неизменно выступать за школьную команду в соревнованиях по стрельбе. Бланден не мог вспомнить, ощущалось ли среди ребят какое-то напряжение, когда мальчик начал общаться с ними. К тому времени он уже сильно изменился. В нем еще присутствовала легкость газели, однако в целом вы видели перед собой практически взрослого человека. Именно тогда Бландену показалось, что происшедшие с ним события были галлюцинацией и продуктом фантазий. В конце концов, чем он занимался в комнате мальчика? Да, в общем… ничем. То же самое могло происходить и с Гнэшером. Ученики вообще часто влюблялись друг в друга. Вреда от этого никакого. Что взять с детей?