Элай полулежал на койке и устало что-то выговаривал крутящемуся вокруг него медику. Нара вошла в дезинфицирующий шлюз, стоически вытерпела все процедуры и наконец оказалась в карантинном блоке.

Следов гибели Лепароса и Лаэны тут уже не было, но жрице все равно стало не по себе, и она поежилась, стряхивая с себя дурные мысли.

Медик, пожилой седовласый дор Скиано, из благородных, увидев жрицу, всплеснул руками:

— Слава Лодену, что вы пришли, досса Нара!

Элай приветливо, но вяло взмахнул рукой. Он даже не пытался скрывать, насколько ему в тягость находиться здесь, в больничном блоке.

— Объясните ему, что нам необходимо полностью его обследовать! Опухоль и гематомы в брюшной полости очень опасны. Я никогда не видел ничего подобного.

Нара перехватила взгляд Элая. Стратег криво и грустно улыбнулся.

— Я посмотрю.

— Очень необычная гематома, досса Нара. Я опасаюсь за здоровье дора стратега.

— Дор Скиано, разрешите, я посмотрю его?

— Конечно-конечно! — медик поднял руки, отошел от койки Элая и остановился неподалеку.

Отсылать прочь одного из лучших врачей на «Рывке» было бы поступком неосмотрительным и подозрительным.

— Дор Ловсон, вы позволите? — она подошла к Элаю и склонилась над ним. — Я могу взглянуть?

Стратег бросил взгляд на Скиано, поморщился и неохотно расстегнул рубаху. Нара с трудом сдержала возглас удивления. Кожа внизу живота и по левому боку почернела. Жрица инстинктивно принюхалась, но с облегчением не уловила запаха гнили. Это клещ его так? Глубина вечная и всепрощающая…

Положив руки на живот Элая, Нара спросила:

— Так больно?

Ловсон мотнул головой, опять посмотрел на Скиано. Пожилой медик скрестил на груди руки и с живым интересом наблюдал за жрицей Медикариума.

— Как вы думаете, досса Нара, что это? — спросил он.

«Клещ, разумеется, дор Скиано», — подумала Нара.

— Сильный удар. Что случилось, дор Ловсон?

— Подрался, немного, — хмыкнул Элай. — Я хорошо себя чувствую, мне надо на мостик идти. Досса Нара? Все ведь в порядке?

— Удар? Я видел множество ударов, дор Ловсон. Это — не удар. Я считаю, что мы должны обследовать вас, дор Ловсон. На борту есть необходимая аппаратура, но ее нужно расконсервировать. И я хотел бы…

— Мы сейчас будем садиться на Раздор, дор Скиано! Какая, Глубина ее побери, аппаратура? Вы с ума сошли? Вам больше делать нечего? Так вы не волнуйтесь, скоро работа появится. Дайте только приземлиться, — вспылил Элай.

Нара вызвала в себе силу, прощупав ауру стратега, проникнув внутрь и коснувшись клеща. Вокруг твари клубилось что-то странное, что-то чуждое. Дотронувшись до загадочной оболочки, жрица вскрикнула и отпрянула назад.

— Что с вами? — встревожился дор Скиано.

Элай тоже посмотрел на нее с изумлением.

Нара прикрыла глаза, сдерживая ярость, готовую излиться на голову пожилого медика. Он явно был здесь лишним. Он мешал ей, стоял над душой, отравлял жизнь, портил воздух. Глубина, как же она ненавидела его сейчас! И ведь не прогонишь. Нужно терпеть! А ведь ей необходимо поговорить с Элаем. Откровенно поговорить. Потому что, то, чуждое, окутывающее инсекта, появилось не просто так.

— Дор Скиано, — сдерживаясь, заговорила она, — в комнате дежурного медика должен быть мой журнал по больным. Не могли бы вы его принести?

Глупо, но какие еще были варианты?

— Я сталкивалась с подобными симптомами. Но не помню, как звали больного.

— Конечно, досса Нара, — торопливо кивнул медик и ушел в шлюз.

— Что случилось? — зашипела она, едва за Скиано закрылась дверь.

— На меня вышла эта тварь. Поймала у зала совещаний. И я ее убил.

— Что он сделал с клещом?! Ты знаешь, что у тебя внутри теперь не только он?

Элай побледнел, и Нара поняла, что перегибает палку.

— Это магия Ксеноруса, Элай. Жрец усыпил клеща. Но зачем он это сделал?

— Он больше не проснется? — с надеждой спросил Ловсон.

Жрица прислушалась к ощущениям и отрицательно мотнула головой:

— Очнется. Но я его удержу. С этим надо что-то делать. Раньше у тебя такой черноты не было на теле.

Элай опять поморщился.

— Ну а что мне сделать, Нара? Что? Я бы с большой радостью сейчас был в системе Прокхата и искал лаборатории. Но знаешь, о чем я думаю?

Нара покосилась на коридор. Скиано только-только дошел до каюты дежурного. Она почувствовала прилив стыда за то, что минуту назад так ненавидела благообразного медика.

— О чем? — спросила она.

— Три-четыре дня без твоей защиты, и я труп, Нара. Если мне лететь туда, то только с тобой. Одно путешествие займет больше недели. Я не долечу без тебя.

— Я и не собиралась отправлять тебя одного, Элай, — тепло улыбнулась ему Нара.

— Но сначала мы должны разобраться с Раздором, — угрюмо сообщил стратег. — Владыка собирается делать из меня боевого лорда… Я должен закрепиться на планете. Так что, никакого Прокхата…

— Разберемся, Элай. Все будет хорошо, — натянуто бодрым голосом сказала она и резко отвернулась от коридора.

У стекла, неподалеку от черной отметины, оставленной разрядником Лепароса, появился умирающий солдатик. Прислонился к стеклу, измазывая его кровью, и протянул к Наре трясущиеся руки.

— Все будет хорошо, — повторила она, глядя на Элая. — Сейчас клещ спит. Но… будь осторожен.

— Буду, Нара. Я могу идти?

— Да, конечно. Я удивлена, что ты не сбежал отсюда раньше.

— Рудольф настоял. Он тоже видел… — Элай указал глазами на почерневшую кожу и принялся застегивать рубашку.

Пока Ловсон собирался, Нара наблюдала за ним. Интересно, о чем он думает? Хотя нет. Она не хочет этого знать. Мысли людей это хаос. Беспорядочная какофония взаимоисключающих понятий. И ты никогда не поймешь, что услышал: тайное желание или случайный бред сознания. Лучше не лезть в чужие души.

Поэтому на людях она больше никогда не снимет маску.

Когда Нара шла по коридору к выходу, из каморки дежурного вышел Скиано. Медик прижимал к груди пухлый журнал.

— Досса Нара? — изумленно спросил он. — Вы уже уходите? А как же…

— Давайте сюда, дор Скиано, — улыбнулась ему жрица. — Я непременно все перепроверю.

— Конечно-конечно, досса Нара, — засуетился тот.

Забрав документы, Нара отправилась к выходу из блока, но тут ее нагнал голос медика:

— Я вспомнил, где видел такие же следы, досса Нара!