Жрица остановилась, справилась с собой и с равнодушно-вежливым видом обернулась.

— Много лет назад я вскрывал мальчишку, которого укусил раздоровский клещ. Если бы я не знал, что этот вид инсектоидов в течение нескольких минут превращает человека в куклу, то подумал бы, что наш стратег заражен… Очень схожие симптомы.

— Я тоже об этом подумала, дор Скиано. Но я убеждена, что это не клещ. Хотя вы правы, очень похоже.

— Загнать бы его в сканер… — мечтательно протянул медик.

Нара улыбнулась ему еще раз и отвернулась. От карантинного блока к ней шаркал окровавленный мальчик с Раздора.

Глубина его побери!

— Остатки эскадрильи Радикала пошли на посадку, — сказал ловур Малкон.

Он стоял на смотровой площадке, курил и с ненавистью глядел на Раздор. Бурая поверхность планеты заполонила всю обзорную панель. От запаха дыма Аше было плохо. Едкая вонь сгоревших трав закладывала ей ноздри, драла легкие, да и вообще к горлу подкатывала тошнота. Но, несмотря на неприятные ощущения, на ее лице не отображалось ровным счетом ничего.

Потому что так надо.

Ловур Малкон был невысок, невзрачен, немолод и обладал еще несколькими качествами с приставкой «не». Но он был командиром абордажных бригад «Фанатиков Стоика». Владыка тысячи бездушных, бесчувственных воинов их эскадрильи. Хотя сам Малкон от человеческих слабостей избавляться не спешил.

Аша, Шорс и старший тактик их подразделения Угорис терпеливо ждали, пока командир соизволит обратить на них внимание.

— У меня там родственники, — неожиданно сказал Малкон. — Эту планетку император отдал моему роду! Потому что мы единственные не испугались тараканов. Раздор стал цитаделью рода Малконов, каково, а? Хорошо ведь? Пока остальные рвали куски повкуснее у себя на тихих обжитых планетах, пока они пытались спрятаться под крылышки Нувалов, Холлов, Огаров, Раммонов — мы, Малконы, выбрали путь колонистов. И это наша планета, будь она проклята! Нам никто не помогал ее осваивать!

Ловур крепко затянулся, руки его тряслись, и казалось, будто тело офицера бьет крупная дрожь.

— Все, что построено там, внизу, построено на деньги нашего рода, — зло продолжил Малкон.

«Фанатики Стоика» равнодушно молчали.

— Там осталась почти вся моя семья, — ловур зло прищурился. — И, клянусь Глубиной, я молю все темные и светлые силы, чтобы они погибли без боли. Впрочем, вам этого никак не понять, куклы. Что у вас за дело?

— Вы просили отобрать двоих абордажников для сопровождения пленного на Приму, — прогудел Угорис.

— Да? — искренне удивился ловур. Пошатнулся, и Аша поняла, что офицер пьян. — А от меня чего вы хотите? Отобрали значит отобрали. Велика работа. Добавь их в команду эскорта.

Малкон отвернулся, бросил окурок в утилизатор, и тот с голодным всхлипом его заглотил. Офицер нервным движением достал следующую сигарету, с трудом прикурил ее.

— Свободны, куклы, — фыркнул ловур, не оборачиваясь. — Проклятье, я должен быть там… С ними. Высаживаться на эту поганую планету и давить жуков, а не вас караулить. Пошли вон!

Сборов и прощаний не состоялось. Среди оболваненных Медикариумом абордажников такие традиции были не в ходу. Да и, скорее всего, никто попросту не заметит, что тактик Шорс Нутан и рядовой боец абордажной команды — Гиан Сэлун (а они знали ее под этим именем) исчезли из активного состава. Живы ли боевые товарищи, погибли ли, это никому не интересно.

Ашу же раздирало любопытство, почему среди всего их подразделения Шорс Нутан выбрал именно ее. И почему он не доложил об ее срыве во время операции. Эмоции в бою — верный враг абордажника, и если «Фанатик Стоика» оступился, если поддался чувству — его необходимо срочно отправить на повторную модификацию. Но почему же тактик этого не сделал?

Транспортный челнок доставил их на дредноут «Светлый», который должен был отвезти на Приму пленного Мстителя. Корабль держался в тылу собирающейся на орбите флотилии и готовился отбыть к порталу, а оттуда, через несколько систем, добраться до Примы.

Назначению на «Светлый» Аша обрадовалась. Во-первых: знакомое лицо рыжебородого солокерца разбередило память о счастливом прошлом и о Воннеруте. Священная Глубина, как же им хорошо было вместе, как уютно. И даже служба в одном корпусе не стала помехой, несмотря на злые языки благородных родов, которые не смогли сбыть своих дочерей в династию Халамеров.

Но это было во-первых. Во-вторых, Аша надеялась, что ей удастся поговорить с Мстителем, человеком из прошлого, другом Воннерута. Раньше его звали Андрес.

На дредноуте, сразу у стыковочного шлюза, их встретили и сопроводили в каюту, которую им с Шорсом предстояло делить в будущем. Бросив нехитрые пожитки, абордажники расселись на противоположных койках.

По сравнению с казармами на родном «Губителе» здесь был настоящий отель для благородных. Даже душевая имелась.

Аша осторожно огляделась, стараясь не выдавать своего интереса. Серая обшивка каюты вызывала в душе смутную тревогу. Неуютный цвет, больше подходящий для места работы, чем для отдыха. У изголовий коек были прикручены к полу металлические тумбы для вещей. У каждой из них по выдвигающейся панели для приема пищи, с отводом синтезаторов. В дальнем углу от входа приютился проход в туалетную комнату. Тесную, как и все на кораблях.

Шорс с безучастным видом изучал стену, а потом вдруг сказал:

— Меня можешь не обманывать.

В первую секунду Аша не поверила в то, что услышала.

— Дор Нутан? — она постаралась напустить в голос максимум безразличия. Все, на что была способна.

— Можешь меня не обманывать. Я все знаю, — тактик поднял на нее глаза, и Аша увидела в них странное выражение. Совершенно чуждое для лишенного эмоций абордажника. Где-то за безразличной оболочкой, в самой глубине души Шорса горел странный огонь, который на несколько секунд вырвался наружу.

Что значили его слова?

На миг ей стало страшно, но наваждение быстро прошло, сменившись злостью. Что может знать простой тактик одной из групп «Фанатиков Стоика»? Что-то о жестоком плане Холла? Или о судьбе Сарагоса? Или, может быть, Шорс знает, почему она, выдающаяся женщина-ловур «Стального клыка», супруга самого Воннерута Халамера вдруг оказалась простой абордажницей по имени Гиан Сэлун? Святой Лоден, да что он вообще может знать?! Или…

— Я видел твой страх, твою неуверенность, — продолжил Нутан с убежденностью. — Ты не прошла модификацию. Ты не подходишь на роль «Фанатика Стоика».

Равнодушный голос бездумной куклы, вот как это звучало. Шорс Нутан смотрел на нее пустым взглядом и говорил без единой капли эмоций, не догадываясь, как отлегло от сердца у встревоженной женщины.

— Я не понимаю вас, дор Нутан.