– Водичка уже кипит, ваша милость. Сейчас бросим пшенца, куриные потрошка и крылышки. И будет вам кулеш!

– Не нужно потрошка, клади курицу целиком, – сказал Галлен, понимая, что этими «потрошками» может оказаться что угодно.

– Ваша милость, курочку долго щипать, а потрошка у нас…

– Клади курочку целиком или просто добавь свиной окорок, – стоял на своем Галлен. Он знал, как осаживать подобную публику.

– Мелко порезанного окорока! – обрадовался кабатчик, снова намереваясь накормить посетителя объедками.

– Не угадал. Большим куском. Неси, я хорошо заплачу.

Кабатчик выпрямился, заправил рубаху в штаны и сказал:

– Ладно, принесу кулеш с куском ветчины.

Галлен дружески улыбнулся ему, и кабатчик ушел.

Появилась Клара с деревянным подносом, на котором была та самая «нееденая утка».

Внимательно ее осмотрев, Галлен не нашел повреждений и разрешил, чтобы ему ее разогрели.

– А вы как будто не из простых, ваша милость, – заметила Клара, присматриваясь к посетителю и переходя на «вы».

– Нет-нет, я обыкновенный, – отмахнулся Галлен, понимая, что своей разборчивостью выдает себя. Хотя при посетителях он, разумеется, вел бы себя иначе.

Хозяйка еще не успела уйти на кухню, как дверь в фаршет распахнулась и в зал ввалились четверо завсегдатаев. Они были уже навеселе и в хорошем настроении.

– Клара – для пива тара! Неси большой кувшин крепкого! – крикнул один из вошедших и, сдернув с головы шляпу, швырнул в дальний конец зала.

– Гардум! Га-а-ардум! – закричал другой.

В зал выглянул хозяин.

– Гардум, мы сегодня ложками платим! – объявил посетитель и вытащил из-за пазухи связку серебряных столовых приборов. – Сгодится?

– Сгодится, – негромко ответил тот и покосился на дожидавшегося еды Галлена. – Уже несем! – сказал он ему и направился к шумной компании, чтобы принять заказ.

Вскоре из кухни вышла Клара, мелко семеня, она понесла Галлену большую чашку горячего кулеша.

– Вот, ваша милость, – произнесла она, ставя перед ним блюдо. Потом сунула руку в карман передника и достала оловянную ложку. – Приятного вам аппетита.

– Спасибо, Клара, – ответил Галлен, и хозяйка счастливо заулыбалась.

– Клара! Клара! – закричали из другого угла.

– От пива тара! Давай большой кувшин!

– Крепкого неси, красотуля!

Дверь заведения открылась, и вошли еще двое. Но и эти были какие-то воры. Они поздоровались с пришедшими ранее, однако место заняли подальше от них.

Пока горячий кулеш остывал, Галлен ел утку. Солдаты все не появлялись, кавалер уже начал волноваться, не напутал ли чего его соглядатай, ведь он был сильно пьян.

Меч в ножнах стал сползать по рукаву, и Галлен, оглядевшись, поправил его, пряча выглянувшую рукоять обратно в рукав.

Снаружи послышался цокот копыт – к заведению подъехали несколько всадников. Теперь Галлен был почти уверен, что пришел вовремя.

Двери открылись, в зал один за другим вошли трое посетителей – по виду наемники. При них были упрятанные в ножны трехфутовые мечи, которые они держали в руках.

«Из седельных сумок достали», – догадался Галлен, пробуя слегка остывший кулеш.

Двое были молоды, и он решил, что это «лейтенанты». Парни были крепко сбиты и играли роль охраны третьего – седого и высокого наемника. Тот был богаче одет, а ножны его меча были отделаны золотой наклепкой.

Выбрав стол возле окна, эта троица стала занимать места.

Появившийся из кухни хозяин поспешил к новым посетителям. За ним с большим подносом выплыла Клара, потащила заказ пьяной компании, которая при виде наемников стала заметно тише.

В заведение вошли еще двое наемников. Галлен определил, что они ниже чином, чем трое других. Их одежда была совсем плохой, а у коренастого рубаки, который заметно косолапил при ходьбе, пояс был сплетен из простой веревки.

Но эти двое тоже пришли с оружием, следовало принять это к сведению. Появление пятерых наемников успокоило кавалера, и он стал без спешки пережевывать мясо.

Получив у вновь прибывших клиентов заказ, кабатчик убежал на кухню. «Лейтенант», сидевший лицом к Галлену, пристально на него посмотрел.

Видимо, и он заметил несоответствие дворянской осанки и старой прожженной шляпы, которая лежала рядом с кавалером.

«Лейтенант» что-то сказал своему коллеге, и они стали рассматривать Галлена вдвоем.

Дальше делать вид, что он ничего не замечает, было нельзя, ведь любой другой в подобной ситуации покосился бы на тех, кто его так бесцеремонно разглядывает.

Поскольку наемников было пятеро, а Галлен один, следовало сыграть легкий испуг. Он так и поступил. Сначала посмотрел на «лейтенантов», потом прекратил жевать и опустил голову.

Они сразу потеряли к нему интерес, значит, никаких вызовов с их стороны пока не ожидалось. Галлен вернулся к еде. По его прикидкам, у него было не менее четверти часа. Жаль, что не удалось подслушать их заказ, тогда бы он знал точнее.

«Как там соглядатай описывал старшего – представительный? Получше, чем старший писарь в ратуше. Именно так».

Галлен покосился на старшего среди наемников, тот сидел к нему спиной. Он выглядел расслабленным, тогда как его лейтенанты и двое низших чинов сутулиться не смели, хотя какого-то подчеркнутого чинопочитания не проявляли.

«Седой, строгий, одежда у него получше, сапоги с наколенниками и шпоры серебряные колесиком», – вспомнил Галлен описание, которое соглядатай давал старшему. Он еще сказал, что у других «шпоры звездочкой, из железа и меди».

Эти шпоры Галлен уже заметил, потому что один из «лейтенантов» отставил ногу, а вот шпор старшего было не видно, тот держал ноги под столом.

Оба «лейтенанта» снова по очереди посмотрели на Галлена, а затем и двое низших чинов. Они будто чувствовали его интерес, хотя он не поднимал головы от своей тарелки.

На этот раз Галлен сделал вид, что ничего не видит, ведь так бы поступил обычный посетитель, опасаясь вызвать гнев незнакомых солдат.

Доев кулеш, он с подчеркнутой опаской покосился на пятерых наемников и, отодвинув блюдо с остатками утки, принялся за мясо.

Наемники между тем выпили пива, их голоса зазвучали громче.

«Нельзя упустить, ваше благородие, а то эти мальчишки…»

«До рассвета они на дорогу не выйдут, а до города им два часа добираться…»

«И поесть успеем, и встретим их на дороге…»

«Лучше там, где лес…»

Разжевывая холодное мясо, старший кивал.