всю ночь. Мы уже мельком виделись с ним в Периноне. Примерно двадцать лет, третий уровень.

— Приветствую вас. Тут нас не могут подслушать?! — произнес он, судорожно оглядываясь по сторонам.

Очень хотелось ему ответить: конечно могут, но я сдержался. Человек явно не в себе. Надо понять, простить и проявить сочувствие.

— Здесь безопасно. Присаживайтесь. — произнес я как можно более спокойно. — Вы что-то хотите со мной обсудить?

— Обсудить? Да. Конечно! — в его голосе звучали нетерпение и крайнее нервное возбуждение. — Я… Мне пришел приказ. От Сената. Выдвинуться к Антавию Карру и к вам на помощь. Сдержать наступление врага.

— Ну да. Мы с вами идем в Бер-Шадд. Отражать вражеское наступление.

Нималексис что-то хотел ответить, сам себя одернул, затем вскочил, подошел ко мне и, остервенелым шепотом, прохрипел мне в ухо:

— Они уже с вами связались?

Кто "они"? Рептилоиды? Хотя, подозреваю, речь идет о фракции сенатских или наоборот сторонниках Карра.

— Со мной уже кто только не связывался. — с напускной беспечностью ответил я.

— Мне вчера пришло письмо от отца. Он сказал, что я должен остаться верен идеалам Империи и заветам нашей семьи. И мне бы очень хотелось… Но что делать, когда одни называют Карра предателем и узурпатором, а другие героем и спасителем государства?

— Время откроет нам правду. — ответил я, имея в виду, что победителей назначат героями, а проигравших во всем обвинят.

Геор не даст соврать.

— Время? Разве оно у нас есть? Ксерион приведет армию в сто или сто пятьдесят тысяч, а мы не можем разобраться между собой!

Ну товарищ прав во всем, кроме панической реакции. Но его можно понять. Я сам когда-то реагировал на превратности судьбы бурно. Сейчас вместо паники они вызывают у меня лишь раздражение и невеселый смех.

— Что мне говорить своим солдатам?! — продолжал буйствовать Нималексис.

— Говорить? Только хорошее. Ситуация под контролем. Ей занимаются наши лучшие специалисты.

— Занимаются? — с надеждой переспросил юноша.

— Конечно. — кивнул я. — Все решим. Со всем разберемся.

Именно это парень и желал от меня услышать. А я что? Мне несложно дать человеку немного надежды. Тем более, мне самому она не нужна. Я стабильно жду худшего расклада событий и к нему готовлюсь.

— До подхода сил Ксериона мы, четверо стратегов, должны выработать совместный план. — заявил я. — Полагаю, Карр это прекрасно понимает.

А коли не понимает, то ну и пошел он в известные места со своими грандиозными планами. Если это сражение будет невозможно выиграть из-за внутренней склоки, то я просто приму предложение Иворна и буду организованно и с боями отступать к Перинону. Это мне кажется разумным. Терять свои легионы за чужие амбиции я точно не собираюсь.

— Полностью с вами согласен! В военном трактате моего тезки Нималексиса Страба…

И юное дарование принялось мне приводить какие-то исторические примеры. В теории я плавал. Прямо таки дайвингом занимался. На вопросы или предложения Нималексиса лишь кивал головой.

— А после философской школы освоил все семь свитков хроник цестинских конфликтов и…

Он продолжал хвастаться своими теоретическими познаниями. А что я? Из книжек тут хорошо помню разве что пропагандистскую литературу Гробницы. И нет, я не хочу принижать значение теории. Кое-что полезное в ней, думаю, можно отыскать. Просто практика таки важнее, с моей точки зрения.

— Слушай, Нималексис, хочу спросить тебя кое-что о способностях стратегов? Пятнадцатый уровень, как ты знаешь, не простой. Нужно выбрать один из четырёх, своего рода, путей прокачки. А есть ли еще такие уровни?

— Да. Сорок пятый и шестидесятый. Их редко кто достигает и подробной информации об этих навыках очень мало. Не все спешили раскрывать свои секреты широким массам. Раньше, в эпохи великих войн, таких уровней достигали самые прославленные из стратегов. Это было сотни лет назад. Многие не оставили мемуаров. Другие же описывали свои божественные дары очень обтекаемо. Есть мудрецы, которые изучали эти вопросы, но сам по памяти я сейчас многого вам не назову.

— Так, а что насчет способностей уровнем ниже. Я заметил, что многие способности открываются не сразу. То есть берешь одну и открывается доступ к новым. Есть где-то список ветвей прокачки.

— Ветвей? А! Понимаю вас. Я собирал знания на эту тему из самых разных книг. Прикажу своему помошнику сегодня копировать для вас мои конспекты и выслать сюда.

О. А вот это очень кстати. От таких теоретических знаний я не откажусь.

— Рад, что нам удалось поговорить и что именно с вами судьба свела меня на одной стороне. Сражаться бок о бок с героем Империи — великая честь.

Героем? Ну тут не советую спешить с выводами. Может, меня еще успеют переназначить злодеем и предателем по итогу общеимперских разборок. Но что парень рад оказаться со мной на одной стороне — охотно верю. Мои враги пока что заканчивали не очень хорошо или даже очень не хорошо. В итоге Нималексис свалил после моего сеанса психотерапии.

После встречи с ним под вечер мне выдалась возможность пообщаться с Поцием. От него я попытался больше узнать про всю эту политическую дребедень.

— Я птица не такого полета, чтобы много знать про грязное белье высшей аристократии. — ответил центурион. — Но в столице я был. С людьми своего уровня тесно общался. Это началось еще лет десять или пятнадцать назад.

— Раскол?

— Первые трещинки. Карр писал всякое. Еще до того, как стать стратегом он много путешествовал. Сколько ему было? Двадцать? Тридцать? В общем он, в отличие от родственников, не особенно пытался сделать политическую карьеру, путешествовал по миру и писал об этом заметки.

Тревел блогер. Во дела. Впрочем, ничего удивительного. Мне уже объясняли, что высшая аристократия тут пишет книжки не ради гонораров. Это способ объявить свою политическую позицию и найти сторонников.

— И много было поклонников его творчества?

— Находились. Он выступал на дебатах, писал отзывы на всякие пьесы, вёл активную жизнь, но реальной власти не касался.

— И о чем же писал? Какую позицию высказывал?

— Он постоянно подчеркивал исключительность Империи. Сравнивая с другими царствами, рассказывал какие