Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1941 году ни один немецкий танк, и вообще ни один танк в мире, недотягивал до нашего среднего танка Т-28. Тем более ни один не мог даже примерно сравниться с нашим тяжелым Т-35.
Еще раз оценим мудрость Шелленберга и германской разведки. Если немецкие разведчики не читали «Правду» и «Красную звезду», а просто просматривали бы картинки в этих газетах, то они должны были знать: в Красной Армии есть тяжелые танки. И уже давно, с 1933 года. А в Германии весной 1941 года тяжелого танка не было даже в эскизных проектах. Немецкой разведке нечего было показать. Не было тяжелого танка даже на рисунке. И вот проницательный Шелленберг решает пригласить советскую делегацию и показать ей пустую площадку для тяжелого танка, а в это время психологи будут тайно подсматривать. Если русские унтерменши восхитятся пустым местом, значит, из их поведения будем делать одни выводы. А если не восхитятся — тогда будем делать другие выводы…
— 6 -
В 1941 году германские конструкторы не сумели приблизиться даже отдаленно к тем показателям, которые были достигнуты в Советском Союзе в первой половине тридцатых годов. Если бы немецкие разведчики предположили, что начиная с 1932-1933 годов в Советском Союзе не сделано ничего, то и тогда советскую делегацию незачем приглашать.
Но Советский Союз не стоял на месте. В декабре 1939 года в Финляндии Красная Армия в боевой обстановке испытывала новейшие тяжелые танки СМК, Т-100, КВ. Чуть позже — и КВ-2. Финская войсковая разведка имела снимки всех этих танков. Были определены их примерные характеристики. Было установлено, что они имеют мощные пушки, широкие гусеницы и непробиваемую броню. Ни одна противотанковая пушка их не брала. Финской разведке повезло: на участке обороны, где активных боевых действий не было, экспериментальный СМК нарвался на мощный фугас. Взрыв повредил гусеницу и вывернул каток. Тяжелый танк осел в воронку, и никакие попытки советских ремонтников его оттуда вытащить до окончания боевых действий не имели успеха. СМК так всю зиму и простоял на нейтральной полосе. Финские разведывательные группы неоднократно в нем побывали. Благо, ночи зимой темные и длинные. Танк был внимательно (насколько это возможно) изучен. С него были сняты оптические приборы и крышка люка. Все это дало весьма полное представление об этом танке и о состоянии советского танкостроения в целом.
И опять же: Финляндия — союзник Германии. Следовало послать в Финляндию младшего лейтенанта, чтобы поинтересовался новинками советской техники. И ему бы рассказали, что появились в малом количестве четыре разных типа советских танков, весьма тяжелых, непробиваемых, с хорошими ходовыми качествами и огромной огневой мощью. Если такие чудовища уже воевали в конце 1939 года, то германской разведке следовало сделать выводы. А они не могли быть утешительными: вся немецкая противотанковая артиллерия была против них бессильна. Но никто в Германии Красной Армией не интересовался и выводов не делал.
Тем временем в декабре 1939 года Т-40, Т-34, KB были приняты на вооружение Красной Армии и начали поступать в войска. Чуть позже был принят и КВ-2. К лету 1941 года новейших танков Т-40, Т-34, KB и КВ-2 было более двух тысяч, советская промышленность уже перешла на режим военного времени и могла выпускать эти танки в невероятных для остального мира количествах. Куда же смотрела германская разведка?
1 мая 1941 года танки Т-34 и KB были показаны всему миру на параде (Военные парады на Красной площади. М.: Воениздат, 1980. С. 108; Ордена Ленина Московский военный округ. М.: Воениздат, 1985. с. 179). Советское руководство уже не делало никакого секрета. Не надо немцам агентуры, микропленок, тайников и явок. 1 мая 1941 года германскому военному атташе следовало только протереть глаза и увидеть то, что сотрясает Красную площадь…
Смотреть и видеть — разные вещи. Германская разведка не увидела эти танки даже и на параде. В начале июня 1941 года в Германии были изданы книжки для солдат с силуэтами и характеристиками советской боевой техники. О Т-34 и KB в них ни слова, ни намека. Вот это — их уровень. Они не увидели даже того, что уже секретом не являлось, то, что им показали…
И вот 24 июня 1941 года Гальдеру поступают сообщения о том, что встречены новейшие советские танки. Реакция Гальдера: «Появился русский тяжелый танк нового типа, который, видимо, имеет орудие 80-мм калибра (согласно донесению штаба группы армий „Север“ — даже 150-мм, что, впрочем, маловероятно)».
Германские войска уже встретили на поле брани KB (калибр орудия 76 мм) и КВ-2 (калибр 152 мм) и докладывают, Гальдер верит первой новости, но не верит второй.
Это показатель того, что до 24 июня 1941 года германское высшее стратегическое руководство и военная разведка о советском танке КВ-2 не имели вообще никаких сведений.
Даже туманных.
А этот танк уже полтора года состоял на вооружении советских войск. До этого он проходил испытания, в том числе и в боевой обстановке. Его принимала государственная комиссия. Еще раньше этот танк проектировали, организовывали серийное производство, строили… Но о нем в Германии никто ничего не знал, пока он своими широкими гусеницами не начал давить немецкую пехоту и противотанковые пушки. Чем же занималась вездесущая германская разведка?
И о количестве советских танков германская разведка не имела ни малейшего представления. 4 августа 1941 года Гитлер заявил Гудериану: «Ах, если бы я знал, что у них столько танков!». Это заявление слышал не один Гудериан. В мае 1945 года пленный германский подполковник Георг Зольдан поделился с офицерами особого отдела «Смерш» 1-й гвардейской танковой армии своими впечатлениями о войне: «Во время быстрого продвижения центральной армейской группировки фельдмаршала фон Бока, когда последняя вторглась глубоко в Россию, Гитлер посетил ее штаб и, выступая перед штабными офицерами, произнес слова, которые всех заставили задуматься: „Если бы я знал, что Россия так сильно вооружена, мне было бы куда труднее решиться на этот поход“. Иначе говоря, он признался, что его надежды оказались иллюзорными… Россия развернула свой потенциал с такой энергией, которая заслуживает восхищения. И все же немецкая военная печать, черпая информацию из хорошо осведомленных американских источников, продолжала недооценивать силу России» («Красная звезда». 9 мая 1991 г.).
В момент, когда подполковник говорил это, мемуары Гудериана еще не были написаны. И не до мемуаров тогда было Гудериану. Он в тот момент вполне мог рассчитывать на нюрнбергскую петлю. В свою очередь, Гудериан не мог знать, что сообщает какой-то подполковник офицерам сталинской контрразведки. Но слова обоих свидетелей по смыслу полностью совпадают: Гитлер ничего не знал о мощи Красной Армии.
— 7 -
Знание (или незнание) противника — важнейший показатель готовности к войне. Вот начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер оценивает состояние советской артиллерии. Сведения о противнике начальнику Генерального штаба поставляет разведка. Кто же еще? Что германские разведчики сообщили начальнику Генерального штаба о Красной Армии, то он и вписывает в свой дневник, то он и положил в основу своего анализа и стратегического планирования. Итак, служебный дневник Гальдера, запись 2 февраля 1941 года о советской артиллерии: «Матчасть устарела. По опыту боев в Финляндии, артиллерия непригодна к ведению эффективного огня на поражение».