с Эстивена-M хотел узнать стоимость женских украшений из висмута и математик по формулировке запроса узнал своего знакомого, который ещё во время обучения проиграл ему во многомерные шахматы и так и не отдал долг. Глава корпорации подключился к одной из камер компьютера и наблюдал реакцию приятеля на сообщение: «Сначала верни деньги Алексею».

Самым же интересным заданием стал выбор наилучшего кандидата на роль нового математика. Примечательно, что это относительно редкое событие выпало именно на его смену. Соискателей с подходящим набором мутаций имелось двое: сын дворянина, род которого начался со времён Алана-Ландау и уже подарил стране нескольких вычислителей, и маленькая девочка с четвёртого уровня города-экуменаполиса. Последняя, скорее всего, ещё и не справится с управлением новыми возможностями, прежде чем её найдут, и разрушит свой мир, ну да ладно. Он не взвешивал шансы на успех: к чёрту богатых, пробьются сами.

Но постепенно цельные примеры распадались на отдельные, размазанные во времени действия, а потом стали невероятно расти промежутки и между ними. В конце концов гроза северян остался один на один с самим собой и более не обменивался информацией с внешним миром. Поначалу это было приятно: никто не капал на мозги, но после пришло осознание. Вот та вечность, о которой предупреждал компьютер.

Новых данных не поступало, и прежние воспоминания размазывались по оси времени. Глава корпорации внезапно осознал, почему живой император и его планетарный мозг разделены: никакое биологическое существо не способно выдержать столь долгого существования.

Алексей стал перебирать шкалу больших чисел и не нашёл нужного. Попробовал написать автобиографию, в случайном порядке кидая буквы, и вскоре увидел перед собой книгу. Вот и финал, ему стали доступны любые вещи, реализуемые за конечное время. Он проделал их все, а часы не сдвинулись.

Это и был ад в представлении никитинианской церкви. Без демонов, огня, вообще без всего. Здесь отсутствовала магия, как и в любом месте святого писания.

В отчаянии он выудил из буфера обмена правила приличия и виды поклонов, и теперь отвешивал их во все стороны. Как только верховный дворецкий увидит его старания, то придёт и прекратит мучения. Ему точно не дадут погибнуть, он же лучший!

Где-то за пределами разума продолжалась история. Кто-то рождался, кто-то умирал и лишь его пытка тянулась дольше других. Давно остались позади те пределы, которые способен осознать человек. Сейчас наступал его час расплаты. Час, который не кончится никогда.

***

Карл внимательно рассматривал математика. Такой надменный шестьдесят минут назад, теперь он растерял свой заумный вид. Глаза косили в разные стороны, изо рта стекала струйка слюны, по штанам разливалось пятно чего-то тёмного. Но мажордома интересовала не одёжка, ему требовался доступ к чужому сознанию. Было необходимо проверить, как вёл себя испытуемый. Претендент должен обладать определёнными качествами, которые тестирование могло проверить, лишь добившись его смерти от перенапряжения умственных сил.

— Сейчас, сейчас, — шептал компьютер, — отлично, просто замечательный экземпляр. Этот гораздо лучше предыдущего, Клеона. Правда, в последние минуты стал кружиться и махать ногами, но это мелочи.

Тот целый день шлялся по поверхности, а потом сдался за пару минут. Надо лишь исправить психику, уменьшить агрессию и излечить некоторые детские травмы.

Компьютер достал полную копию мозга математика, воспроизводящую его нейронную структуру до квантового уровня. Снять дубликат с существующего оказывалось в разы легче, чем создавать его с нуля. Машина осуществила некоторые корректировки, например, внесла идею найти себе девушку: семья оказалась наиболее быстрым путём гармонизации личности. Позаботился искусственный интеллект и о счастье будущей пары: встретив возлюбленную, вычислитель никогда её не предаст.

Ну и конечно же, Эстивен-II не мог позволить себе не привить уважение к старшим и убавить ненависть компьютерам. Кто знает, при каких обстоятельствах им придётся встретиться снова.

Карл потянулся к замку, сквозь чёрную дыру и системы безопасности, прямо к ножке трона в руках главы корпорации, после чего аккуратно заменил бумажку на стержень. Претендент достоин пройти дальше. В отличие от прочих он тщательно хранит тайну, не пытаясь привлечь на свою сторону всех. И правильно: мощь предыдущей сверхцивилизации получит лишь один, если явится целая толпа, хозяин не будет доволен.

***

— Молодой человек, придворный этикет оказался нарушен сто двадцать семь раз! — закричал мажордом, но вместо того, чтобы обругать старика, Алексей подошёл и обнял его.

Недоумение застыло на лице управляющего. С рождения его учили быть беспощадным, но при этом сохранять покорность и нисколько не выказывать неповиновения. Придворной жизнью Эстивена заправляли его отец, дед, прадед и также будет руководить сын. Распорядители двора являлись незримой рукой императора, знали всех дворян, математиков и чиновников, принимали иностранные делегации, собирали слухи. Многие правители сами не понимали, почему кто-то другой составляет распорядок их дня, но дворцовые управляющие стойко переносили лишения. Они поклялись в верности Первому Математику и знали, что о договоре с ним его потомки даже не догадываются. Поэтому в столице вас могли легко придушить без ведома Инквизиции только за то, что вы не понравились какому-то безумцу в ливрее. И вдруг кто-то впервые выразил нежность по отношению к нему.

Старик прижал математика в ответ и расплакался. Когда он наконец разлепил глаза, то они уставились в деревяшку. Секунду на его лице царило недоумение, но потом он прошептал:

— Зачем бы она ни была нужна, удачи вам.

Доехав до своих апартаментов, член Ордена не стал терять времени даром и просто разорвал увесистую подпорку трона, после чего вынул жезл, действительно находившийся внутри.

Торопясь, боец открыл карту человеческого космоса, но не удивился, когда высыпанные из кармана стержни разбежались в разные стороны. Поочередно он разворачивал карты всех пятидесяти заселённых людьми галактик, но цилиндры не задерживались на них дольше секунды. Тогда глава «Копнерфальд Инкорпарейтед» достал схемы ещё пяти, некогда принадлежавших человеку, но нигде не хотели оставаться жезлы. И вдруг, повинуясь какому-то душевному порыву, он вывел на экран план Андромеды и ужаснулся: артефакты образовали две группы, по четыре и пять в каждой: одна отползла на окраину, а другая направилась к центру. Разделив дисплей на части и начав увеличивать изображение, математик увидел, что множества чуть-чуть колеблются, но остаются в пределах мониторов. Достигнув максимального увеличения, воин получил координаты: одна группа расположилась в Великом Шаровом Скоплении, последней крепости людей за Рубежом, а вот вторая группа остановилась в ядре — оплоте её правителя, единственной из чёрных дыр, имевших статус «сверхмассивной» в нечеловеческом обитаемом космосе. Цитаделью смерти и средоточием вселенского зла называли её. Сотни флотов под командованием лучших адмиралов пытались взять укрепление, но гибли ещё на подступах, буквально раздавленные его