– Небритость придает мужчине вид сексуального самца, что воздействует на противоположный пол с губительной силой. – Официант принес закуски, коньяк. Алик потер руки, налил в рюмки. – Ну, давай выпьем!.. Ух, неплохой самогон.

Неплохим самогоном окрестил дорогой коньяк, будто до этого пил только коллекционные напитки. И приступил набивать утробу, как волк после месячного голодания. Он всегда отличался эпатирующим поведениям, ставя Милу в неловкое положение. Она спросила с оттенком равнодушия:

– Что новенького в музыкальном серпентарии?

– Приходила миленькая гадюка прослушиваться на твое место. Ноты с листа читает на уровне училища, не взяли. Так что можешь занять свой стульчик.

– Пока у меня нет желания стать объектом для жалости.

– Зря. Это неплохо, когда есть жалость, а не злорадство. Кстати, работа является средством от депрессии, особенно любимая работа. К тому же она приносит удовлетворение, как секс. Но тебе этого не понять, ты у нас застряла в ледниковом периоде и задубела, страсти – не твоя стихия. Вот моя бывшая и любимая теща… она бы меня поняла.

Можно выносить долго такого человека? Мила пожалела, что пришла, но деваться некуда. Принесли горячее, Алик налил себе коньяка, выпил и, заедая мясом, поинтересовался:

– Ответь мне, чего ты поперлась в наш курятник, да еще в такой шубе? Совсем плохая стала? Или потянуло на бедность поглядеть?

– Там живет одна женщина, я хотела с ней увидеться, – ответила Мила, ковыряя вилкой салат. – А ты как оказался в том районе?

– Я ж говорил: живу там. Поднакопил и приобрел частную собственность из двух комнат с кухней, то есть полдома. Удобства во дворе. Теперь еще накоплю, недвижимость продам и куплю квартиру ближе к центру. А почему ты одна была в столь поздний час?

– Муж по горло занят…

– Милка, – перебил Алик, – ты когда туфту лепишь, краснеешь. Это первый признак вранья в твоем бездарном исполнении. Скажи, как папе родному, правду, какая б горькая она ни была.

– Демин, ты всегда лезешь в душу грязными сапогами, – разозлилась Мила. – С чего взял, что я должна отчитываться перед тобой? Ты мне никто.

– О, о! Узнаю свою жену. Знаешь, какой у тебя недостаток? Ты нетерпима, с гипертрофированным самомнением и больным самолюбием, которые жрут тебя, как раковая опухоль.

– Это три недостатка, – желчно сказала Мила.

– И злая, – с удовольствием заключил он. – Значит, четыре.

– Доедай свое мясо и катись.

– А компот? – прикинулся он дурачком. – Между прочим, из-за тебя я чуть не убил скрипку. Чудо, что она цела. Так что терпи, пока не съем все, не уйду.

Наступила пауза. Мила отвернула лицо от Алика. Она не встала и не ушла, потому что торчать в одиночестве дома нет желания, ходить по оставшимся адресам – действительно бессмысленно. После вчерашнего она чувствовала себя разбитой телегой, опустошенной бочкой. Не имела тех сил, которые наличествуют у каждого с запасом на будущее, да и будущего, казалось, уже не будет.

– Ох! Только ее мне и не хватало, – буркнула Мила, поставив локоть на стол и прикрывая пальцами боковую часть лица.

– Поздно ты закрылась от Вагиной, старуха, – сказал Алик. – Пресмыкающееся отряда гадов, класса ядовитых движется к нам. Надо было столик выбирать не напротив входа.

– Не могла же я предвидеть, что она по ресторанам гуляет, – проворчала Мила, уронив руку на стол.

Вагина работает в оркестре, следовательно, коллега. Лиса и любительница выжимать из мужиков деньги.

– Добрый день, – замурлыкала Вагина, опуская тугой зад на свободный стул. – А я думаю: с кем это наш Алик? Милка, рада тебя видеть.

– Я тоже, – покривила душой Мила.

– Знаю, какая беда тебя постигла… – изобразила сочувствие Вагина. – Крепись, Мила.

– Креплюсь, – процедила та, еле сдерживаясь. – Ты одна?

– Нет, конечно, – улыбнулась Вагина. К счастью, ее позвал шкаф с красной мордой, она поднялась. – Извините, меня зовут.

– Рада меня видеть, – иронично произнесла Мила, когда Вагина умчалась к шкафу. – Еще бы! Обязательно доложит мужу.

– Она с ним знакома? – спросил Алик.

– Я имела неосторожность познакомить ее с Серафимом и свекровью, когда мы еще не поженились. Тогда я с ней дружила.

– Ну, друзей ты не умеешь выбирать, – заметил Алик.

– Не умею, – согласилась она. – Отбить у меня Серафима ей не удалось, как ни старалась, он ее отшил, с тех пор она ждет случая поквитаться. Ей же плохо, когда кому-то хорошо.

– Но тебе сейчас не позавидуешь. Ладно, Милка, не дергайся. Неужели не имеешь права посидеть с бывшим мужем? Кстати, ты не ответила, как тебя в наш район занесло? – сменил тему Алик.

– Мне нужна твоя помощь, – вырвалось у Милы неожиданно для себя самой.

– В чем же она должна состоять? – вяло поинтересовался он.

– Проводи меня в курятник. Я боюсь туда ходить одна.

– Ты просишь или требуешь? – подковырнул ее Алик.

– Прошу, – процедила Мила.

– Послезавтра устроит? В четыре часа?

– Вообще-то мне бы раньше…

– Извини, у меня нет мужа-лавочника, я должен добывать бабки в поте лица. Личные услуги оказываю в перерывах между работами.

Как ему объяснить, что время работает против нее? Мила смирилась:

– Хорошо. Послезавтра в четыре. Встретимся на площади.

Алик вытерся салфеткой, открыл футляр и достал скрипку:

– Хоть ты и должна мне вертолет за спасение, а все же я отблагодарю за обед.

И вышел на пустой пятачок эстрады. У него единственное положительное качество (по мнению Милы): когда играет, забывает, где находится, что за публика вокруг. Он играет для себя, а не для кого-то, поэтому Алик сосредоточился на музыке, поймал кайф и купался в нем. Искоса Мила наблюдала за Вагиной, та – за нею и Аликом. Жди неприятностей, Мила.

Алик запаздывал, она ходила по остановке, накручивая ремешок сумочки на кисть руки. Нервничала: неужели Алик трепло, неужели трудно проводить ее к Кларе, а потом обратно? Дома обстановка напряженная, слава богу, свекровь отправилась в свой удел и не пристает с заботой. Кажется, она поссорилась с Серафимом, причина ссоры наверняка Мила. Теперь муж дуется, почти не разговаривает, не хочет ничего понимать. Получается, он не выдержал испытания несчастьем, значит, слабый, но его слабость подтачивает Милу. Подтачивает и отдаляет. Мила ощутила себя лишней, вроде той обузы, которую выкинуть жалко, хотя она всем в тягость. Но она должна быть сильной, ей надо набраться терпения и вести поиски потихоньку, обманывая мужа. Когда найдет сына, тогда восстановятся прежние отношения…

– Милка! – Алик выскочил из троллейбуса.