В Лондоне он установил тесные связи с представителем Королевского консульства и коммерции Кубы. Кроме паровых машин для производства сахара, Бетанкуру было предложено заняться на Кубе устройством дорог и проведением каналов. Все эти вопросы были обсуждены с хунтой острова. Оставалось получить только королевское разрешение из Испании, позволившее ему вместе с семьёй отправиться в Латинскую Америку на шесть лет. По договору Бетанкур должен был передать кубинцам несколько своих машин, сохранив руководство над ними. За это хунта обязалась выплачивать ему четыре тысячи песо ежегодно.

Однако прошение Бетанкура о переезде его из Лондона на Кубу, отправленное в Мадрид, при дворе Карла IV не одобрили. Там думали об отправке его в Мексику вместе с Хосе-Мария де Ланцем и Бартоломе Суредой.

Кубинские промышленники познакомили Бетанкура с некоторыми английскими художественными галереями и благотворительными обществами, где Августин открыл для себя два новых имени — Уильяма Хогарта (1697—1764) и сэра Джошуа Рейнольдса (1723—1792). По инициативе последнего в Лондоне устраивались публичные художественные выставки. Ему молва приписала знаменитое изречение: «Истинный характер человека можно определить по тому, как он развлекается».

В творчестве Рейнольдса Бетанкура заинтересовали портреты: выразительные и изящные, они отличались умелым подбором аксессуаров и смелой, очень сочной манерой письма. Некоторые знатоки утверждали, что художник добивался почти полного сходства с оригиналом. Что касается Уильяма Хогарта, то в его живопись Августин де Бетанкур был просто влюблён. Он даже хотел купить одну из его работ, но она оказалась ему не по карману.

Кубинцы показали Бетанкуру, как при правильном подходе к искусству можно извлекать из него приличный доход. С середины XVIII века почти в любой английской лавочке или книжном магазине можно было купить гравюры Хогарта. Массовое производство их приносило куда больше прибыли, чем одна картина самого известного художника. Бетанкуру очень понравилась эта идея, и он решил в будущем опробовать её в Испании.

Каждую свободную минуту Бетанкур пытался уделять детям, особенно Каролине — ей шёл уже седьмой год. Девочка была не по годам смышлёная и очень любила рисовать. Когда её спрашивали, кем она хочет стать в будущем, она всегда отвечала — художником. Отец научил её держать карандаш, а затем пользоваться акварельными красками. Он поощрял все её начинания: к этому времени она уже немного понимала по-испански, но даже с отцом предпочитала общаться только на английском или, в исключительных случаях, на французском.

Зимними холодными вечерами семья собиралась возле камина, и одна из горничных, открыв толстую, в зелёном сафьяновом переплёте книгу сказок Джеффри Чосера, читала вслух. Иногда молодая служанка принималась за трагедию Джона Драйдена «Завоевание Гранады», а Бетанкур, сидя в чиппендейловском кресле, делал долгие, содержательные пояснения.

Однажды, гуляя с дочерью в Вестминстерском аббатстве, Бетанкур натолкнулся на работы итальянского скульптора Пьетро Торриджиано, чьи творения ещё в 1778 году в Севилье привлекли его внимание. В одном из монастырей он увидел две терракотовые статуи — святого Жерома и Мадонны с Младенцем. Монахи рассказали ему, что скульптор, прибывший к ним из Флоренции, был обвинен в ереси и в 1528 году умер в одной из севильских тюрем. После него в Испании осталось несколько работ, две из них в их монастыре.

Английский период был самым значительным в жизни Пьетро Торриджиано, и Вестминстерское аббатство владело самыми значительными произведениями скульптора — это гробницы короля Генриха VII и его жены Елизаветы Йоркской, созданные в 1512—1518 годах. Эти мраморные и бронзовые изваяния считались первыми памятниками итальянского Возрождения в Англии.

Немного позднее Бетанкур узнал, что именно Пьетро Торриджиано ударом кулака сломал нос молодому Микеланджело Буонарроти, когда тот на уроке рисования, копируя фрески Мазаччо во флорентийской церкви Санта Мария дель Кармине, стал издеваться над работой художника.

Большое впечатление на Бетанкура произвел и Вестминстер-Холл — шедевр инженерной мысли, парадная гостиная Британского королевства. Более изысканного потолка он никогда не видел. Деревянные перекрытия были возведены знаменитым королевским плотником Хью Эрландом. Ещё в первое посещение Бетанкур обнаружил, что потолок и крыша Вестминстер-Холла сильно пострадали от жука-точильщика. Поэтому через двадцать лет, возводя деревянные перекрытия в Конногвардейском экзерциргаузе в Москве, он засыплет пол чердака махоркой, чтобы спасти перекрытия от сырости и насекомых.

Осматривая с дочкой Вестминстер-Холл, Бетанкур чувствовал, что всё вокруг дышит историей. Именно здесь в 1653 году лордом-протектором был провозглашён Оливер Кромвель, а в 1795-м постыдным оправданием закончился нашумевший восьмилетний процесс над первым губернатором Индии Уорреном Гастингсом, привлечённым к суду за совершённые им жестокости по отношению к местному населению. Однако суд приговорил генерала только к уплате судебных издержек в сумме шестидесяти семи тысяч фунтов стерлингов. Вся Англия, и Бетанкур в том числе, внимательно следили за этим процессом.

Гуляя с семьёй по Сент-Джеймскому парку, Бетанкур не раз спорил с женой о справедливости судебного приговора. Анна была на стороне генерала, а Августин — ярым его оппонентом. Он считал, что англичане грабят и эксплуатируют население Индии. Когда Анна приводила в пример Мексику, откуда испанцы вывезли огромные богатства, а кое-где истребили коренное население, Бетанкур злился на неё и говорил, что она ничего не понимает в политике: южноамериканские земли — не колонии, а часть Испанской империи.

Летом в Сент-Джеймском парке Бетанкур и Суреда научились играть в крокет, а зимой кататься на коньках, пришедших в Лондон ещё в XVII из Голландии. Испанцы ловко скользили днём по каналам вместе с англичанами, а те отваживались кататься даже ночью, держа в руках факелы. Бетанкур научил кататься на коньках и старшую дочь Каролину, позднее не раз восхищавшую своим умением петербургскую публику, гадавшую, где дочь испанского вельможи так превосходно научилась этому.

На одной из лондонских ярмарок, а точнее, в Мейфэре Бетанкур купил ей сразу трёх котят. После этого, где бы Каролина ни жила с отцом, она обязательно заводила трёх кошек. Привычка эта сохранилась у неё на всю жизнь.

Иногда с четырёх до пяти часов дня Бетанкур гулял с ней в Грин-парке; у них была там любимая дорожка — Аллея королевы, названная в честь королевы Каролины, жены Георга II, обожавшей лондонские парки и придумавшей озеро Серпентайн в Гайд-парке. Вот по нему семилетняя, беззаботная Каролина Бетанкур каталась на лодке с отцом, весело смеясь и стуча о борта пухлыми ножками, одетыми в розовые туфельки.

Но всё-таки больше всего в Лондоне Каролине нравился Сент-Джеймский парк — там на многочисленных каналах гнездились утки. Аллея птичьих клеток приводила маленькую девочку в восторг. В эти часы Августин де Бетанкур был поистине счастлив. Он даже не ожидал, что может быть таким любящим и заботливым отцом. Когда он был наедине с дочерью, всё остальное отходило на задний план, становилось второстепенным, хотя и ненадолго.