В 1511 году магистром Тевтонского ордена стал Альбрехт Гогенцоллерн, в 1485 году утвердившийся на престоле курфюрстов города Бранденбурга. В 1517 году Лютер прибил свои знаменитые листы к дверям церкви. Началась большая смута, реформация. В ходе реформации население в Германии уменьшилось на треть, кое-где исчезло и совсем.

В обезумевшей стране царил один только закон — право сильного. Воспользовавшись страшной смутой, в 1525 году Альбрехт объявил территорию Тевтонского ордена своим наследственным княжеством — герцогством Пруссия. С тех пор нет никакого Тевтонского ордена на карте, есть Бранденбургско-Прусское государство, потом Пруссия. С Тевтонским орденом было покончено, хотя и не так радикально, как он того заслуживал.

Остался, правда, восточный аппендикс Тевтонского ордена — Ливонский орден, на который не нашлось пока своих Ягелло и Витовта. Военная мощь Ливонского ордена разлетелась вдребезги под первыми же ударами московитских войск.

Ливонская война началась в 1558 году, и тут же Ливонский орден пал. Территорию его начали делить соседи, и этот осколок самых мрачных страниц Средневековья навсегда исчез из истории и с географической карты.

Традиции традициям рознь. Одно дело традиция векового рабства и феодального застоя, и совсем другое — традиции свободы, демократии. Нас интересуют именно эти традиции Западной Руси, которые унаследованы от Киевской Руси.

А. Ю. Дворниченко

Витаустас-Витовт княжил как независимый князь до своей смерти от старости, до 1430 года. После него великим князем литовским, русским и жмудским стал младший сын Ягелло, уже упоминавшийся Казимир. Старший сын Ягелло, Владислав, с 1434 года стал королем Польши и с 1440 года — королем Венгрии.

Но в 1444 году Владислав III погиб в несчастной битве с турками при Варне, в битве, открывшей туркам путь к Константинополю. В Польше же настало бескоролевье, и необходима стала уже привычная эклессия. В 1457 году Казимир IV Ягеллончик был выбран польским королем и опять соединил два титула вместе. До 1492 года унии ничто не угрожало.

Но в 1492 году, помимо других событий, произошло и это — преставился, вернул Богу душу Казимир IV, и на два престола выбрали двух его сыновей: Яна на польский престол, Александра на литовский.

С избранием двух сыновей Казимира на разные престолы уния распалась, но в 1501 году Ян I Ольбрахт, король польский, умер, и после избрания Александра польским королем польско-литовская уния оказалась восстановленной все тем же способом — путем соединения двух титулов в руках одного человека.

Младший сын Казимира IV, Сигизмунд I Старый, стал королем Польши и великим князем литовским в 1506 и оказался долговечен, правил до 1548.

Ему наследовал сын, Сигизмунд II Август. После его смерти в 1572 году и в Польше, и Литве династия Ягеллонов прервалась.

Именно на эти годы, на время правления Витовта и Казимира IV, приходится высший взлет государственности Великого княжества Литовского, Русского и Жмудского.

Потом, в XVI столетии, начались постоянные войны с Московской Русью и постоянные же отъезды в Московию православных князей и бояр.

А XV век — это век присоединений и территориального роста. В начале XV века великий князь Витовт присоединил к Великому княжеству Литовскому Смоленскую, Орловскую, Калужскую, Тульскую, Курскую земли. Граница государства проходила восточнее Вязьмы, совсем недалеко от Москвы, в районе Можайска.

Поход на татар по наущению Тевтонского ордена привел только к разгрому Литвы в битве на Ворскле в 1399.

Попытка сыграть роль в политике татар, посадить на престол хана Тохтамыша вопреки желанию Тамерлана, провалилась. Но сама затея, кстати, говорит о масштабе литовско-русской политики того времени. Ни одно государство того времени не посмело бы бросить Тамерлану вызов.

Но и проиграв одну кампанию, Витовт умел побеждать татар и присоединил к Великому княжеству Литовскому еще и Нижнюю Подолию — территорию между устьями Днестра и Днепра. Территория Великого княжества Литовского, Русского и Жмудского простерлась «от можа до можа»:

Балтийского на севере, Черного моря на юге. 90% территории и населения Великого княжества Литовского и в это время оставалось русским. Западная Русь стала могучей европейской державой и оставалась таковой до самого слияния Великого княжества Литовского с Польшей.

Это было государство, население которого пользовалось свободой, неслыханной для Северо-Восточной Руси.

Начать, вероятно, следует с того, что все русские княжества включались в Великое княжество Литовское строго на основаниях вассалитета. Князь становился подданным великого князя, но подданным своеобразным.

И великий князь, как сюзерен, и князь, как вассал, брали на себя обоюдные обязательства. Подчеркиваю — обоюдные.

Из отношений вассалитета вытекали по крайней мере три важнейших следствия, и все они имели прямое отношение к тому, как пошла дальнейшая история Великого княжества Литовского.

Во-первых, как бы ни велика оказалась по договору власть сюзерена, она обязательно имела ограничения. Вассал имел права, и по отношению к нему можно было далеко не все. Отношения вассалитета были договорными, были юридическими, и они воспитывали в духе уважения к договорам, к законности и порядку. И князей, и всех их подданных. В уставных грамотах — грамотах договора, по которому князь «держит» землю, договаривается великий князь с одной стороны, и князь от имени всей земли, всей вечевой земли — с другой.

И в этом нельзя видеть только некую идущую с Запада идею. Нет! Договорный строй государства восходит и к традициям Древней Руси. Привилеи, дававшиеся великими князьями князьям отдельных земель, — это не просто перечисления дарованных привилегий, как можно заключить из названия; это фактически договоры между князем и подданными, и эти привилеи обнаруживают несомненные черты «ряда», то есть договора времен Киевской Руси. Древняя Русь была несравненно более культурной страной, чем Аукшайтия, и ассимиляция шла в обе стороны.

А люди, правившие в городах от имени князя, до XVI века назывались наместниками и тивунами. Слово «тиун (тивун)» в Западной Руси вовсе не исчезает, как в Восточной.

Во-вторых, отношения вассалитета вполне можно было и разорвать, как и всякие договорные отношения. И сюзерен, и вассал, если они оказывались недовольны другой стороной, имели и право, и вполне реальную возможность прервать отношения. Вассал не мог безнаказанно совершить измену — бросить сюзерена во время войны, вступить в сговор с его врагом, соблазнить его жену, подбивать на бунт других вассалов. Это сурово осуждалось и кодексом рыцарской чести, и законами. И население тоже не прощало тому, кто отступался от правил игры.

Если вассал совершал недостойный, подлый поступок, низкий по мнению общества, в котором он жил, ему грозило не только и даже не столько преследование по закону.