от режима, — решил объяснить мне Эрнест, — наши — от войны. Но только мы не построили себе более мягкую и скрытную версию того, чего избегали. Вы же живете в той же клетке, — хмык, — только комфортной и с мягкими розовыми прутьями.

Я закатила глаза.

— Ты первый раз прибыл в Костну? — поинтересовалась у него, — вот и я подумала, что да, — кивнула, — а где ещё ты был, кроме нас и Соголды?

— К чему это, Ая? — спросил парень.

— К тому, что ты ограничен собственным восприятием, крошечным опытом и риторикой вашего государства, — ответила ему, — я была в шести странах. Ой, точнее в семи, считая нашу. И я могу с уверенностью сказать тебе, что ты не видишь общей картины как это нужно. Ты думаешь, что ваша «свобода», как вы её именуете — это ключ ко всему. Только почему-то мы живем в десятки раз лучше. Даже самый бедный костниец сейчас сможет купить себе еды. Что насчет соголдца? Сколько членов вашего общества умирает от голода в эту секунду?

— Ты гиперболизируешь, — поджал губы Эрни.

Я хмыкнула и не стала спорить.

— Адам воспитал тебя подобной себе, — усмехнулся Лернт — я вспомнила как его зовут, — ты очень умная, Аямако. Но ужасно агитированная.

— Возможно, — пожала плечами я, — но я в любом случае остаюсь в выигрыше, имея средний статус и живя лучше вашего высшего.

Мужчина покачал головой.

— У тебя есть личное средство передвижения? — поинтересовался он.

— Да, — кивнула я, — есть, — кисло.

— Стоит разбитое в гараже, — кивнул Лернт, — и его купил я, а не твой хвалёный папа. Как раз представитель высшего класса Соголды. Я уверяю, что ты привираешь, Аямако.

Я разглядывала его с неверием.

— Это вы отправили мне ту коробку вчера, — догадалась под его насмешливым взглядом, — но про машину я не помню. Вы говорили, что вы друг мамы.

— Фиджез, хватит болтать, — обозначил свой приход Оз-зи, — держи и вперёд. Можешь тут, у лавки. Делай то, что тебе по силам.

Он сунул мне в руки листок с напечатанными упражнениями и развернулся, чтобы идти обратно.

— Ты серьёзно подготовил мне специальную зарядку? — не поверила я.

Как и не поняла радоваться мне или нет.

— Как бы не было прискорбно от этого мне, но ты член команды, Фиджез, — снисходительно оглядел меня капитан, — даже такая болезная и наглая. А если ты забыла, в мои обязанности входит расширение твоих навыков до окончания игр. Ещё планируешь меня задерживать?

Я помотала головой и встала, чтобы сделать два шага от прошлого места дислокации. И да — делать вид, что я шевелюсь.

— Я прощён, Аямако? — улыбался даже голосом Лернт.

Он имел ввиду записку в коробке. «Моей любимой Мако. За те дни и годы, что я пропустил и не делал тебе подарков. Надеюсь, я прощён».

— Я на вас и не обижалась, — задумчиво протянула я, — я, если быть честной, вас и не помню. Особенно то, что вы подарили мне мою двухместку. Это вообще странно. Что вы за друг такой мамин?

Мужчина улыбнулся, пока я косилась на него.

— Поговорим без свидетелей позже, — вид у него был слегка хитрый, — но только если ты не скажешь своим родителям, а в особенности маме, что я всех сдал.

— Вы подозрительный, — сообщила ему, потягиваясь.

— Я желаю тебе только добра, Мако, — повел головой он, — тебя даже назвали так, как предложил я.

Я задумалась. Он казался одногодкой мамы. Может брат? Тогда странно, что они не общались всё это время. Если он такой хороший.

— Вы когда-нибудь жили в Костне? — пошла обходным путем я.

— Нет, — помотал головой Лернт, — меня бы сюда не пустили, Ая. Я ярчайший представитель магии разрушений, если ты забыла.

Ага. Фрейменд будет его.

— Так вся команда Соголды тоже, — указала на Эрни.

— Мое имя убрали из стоп-листа на въезд три месяца назад, — поджал губы мужчина, — поэтому я и не мог приезжать к вам с мамой, Мако.

Я только кивнула.

— Простите, что разбила двухместку, которую вы подарили, — нашлась капля совести у меня.

— Адам успел доложить мне, что с того мальчика неустойку взять он не решился, — знал правду Лернт, — юный Реджи не отдал бы её, даже если бы хотел. С другой стороны вопрос твоего доверия к таким людям, Ая, — он сверлил меня взглядом, — я рад знать, что ты больше ему не веришь.

Говорить об этом не хотелось. Тем более с ним:

— Папа не может найти причину почему ничего не работает, — улыбнулась с грустью я, — уже несколько месяцев сидит вечером в гараже.

До моего отъезда мы делали это вместе.

— Упрямство тоже было перенято тобой от него, — у глаз мужчины появились морщинки.

Он был приятным на вид. Спокойным, связкой и, пусть и не был сторонником моего мнения, однако точно не казался плохим человеком.

— Как вас зовут? — потянула руку я, разглядывающая следующее упражнение с листка.

— Левон, — улыбнулся мне в который раз мужчина, очертив морщинки у глаз, — для тебя «ты», Мако. Но желательно не в присутствии твоих родителей. По голове меня за это не погладят, как я уже говорил.

— Вам не кажется, что вы для неё староват? — беззлобно поинтересовался Эрни, — и предупрежу вас, что Аямако крайне… претенциозная, — взгляд на поднявшую бровь меня, — что очень точно сочетается со списком её собственных качеств.

Опять подлизывался.

— Я для всех староват, Эрнест, — перевод глаза с меня на парня куратор, — а Ая ещё мелко берет.

Я закатила глаза. Подлизывались они оба.

— Всегда хотел спросить сколько вам лет? — Эрни сузил глаза на давно уже капитанящем на фоне Озе, как обычно сурово гоняющем несчастных по залу.

— Восемьдесят семь, — обычным тоном ответил Лернт, пока я впадала в задумчивый ступор.

Ему на вид было не больше тридцати пяти!

— Не зря вас не пускали в Костну, — хмык от Эрнеста, — вы для них как что-то инфернальное.

Я перестала заниматься дурью и села между ними.

— Я был одним из исследователей фреймендов, Ая, — отследил мой интерес Левон, — проводить их можно было только на себе в то время. Сейчас это запрещено, но тогда даже в кустарных условиях возможно было рассчитывать на неплохой результат.

— Вот у вас самооценкой всё плохо, — скрестил на груди руки Эрн, — про вас в учебниках пишут, а вы говорите так обтекаемо.

Из всего я поняла только одно:

— Если связка будет использовать фрейменда, то может не стареть?

Левон кивнул.

— Вероятно до ста пятидесяти я дотяну, — рассмеялся он, — однако это очень сложно, Ая. И у всего есть последствия. Особенно у подобных работ с магией, — он поджал