– Нет, я давно переехала в угловую, ту, что с двумя окнами.

– И шкаф, конечно, не меняла? Ох, о чем я спрашиваю. Конечно, там стоял все тот же древний гроб. Значит, ты нашла там браслет? Получается, я верно рассчитала, что это будет какое-то украшение. Описать сможешь?

– Смогу, конечно, – бодро брякнула Карина, лихорадочно соображая, чего бы такого нагородить. Значит, мама пришла забрать карту, спрятанную в глубинном тайнике шкафа. Карта к тому времени превратилась в браслет из… ох, забыла из чего, но это и не важно. Арисса не дала ей приступить к вдохновенному вранью.

– Это ты папе расскажешь по дороге, – улыбнулась она. – Съездишь с ним на, хмм, короткие зимние каникулы. Спрячь камень, незачем его папочке демонстрировать. Идем, давай руку.

В следующий миг в ближайшей стене открылся проход. Но не уходящий в толщу каменной кладки, а пронизывающий ее насквозь.

В проеме стал виден коридор, по которому пришли Карина и Евгений. В противоположной стене этого коридора открылся еще один проход. И еще, и еще. Как будто спиралевидный ход перечеркнули прямым. Арисса устремилась по этому самому перечеркивающему коридору, увлекая за собой Карину. В небольшом помещении, куда привел этот путь, Арисса огляделась и распахнула левую из трех имевшихся в наличии дверей.

– Должна извиниться за то, что ты сейчас увидишь. – Она мягко втолкнула девочку в очередной круглый то ли кабинет, то ли зал. – Идея была не моя.

«Идея – чего?» – подумала Карина. Она огляделась и остолбенела. Знать бы, чья эта идея, глотку б вырвала здесь и сейчас. Хотя… чья же, если не Юлли? Когда Карина пошла за Евгением, Митька остался с символьером. И где этот дерьмоид капюшонистый?

В пустом помещении, почти посередине, в сосуде, напоминавшем одновременно вазу и аквариум, эдаком слегка вытянутом стеклянном пузыре завис Митька. Карина моментально поняла, что сосуд заполнен какой-то субстанцией гуще воды. Но ее друг был в сознании и, судя по всему, дышал самостоятельно. Руки его были покрыты белой шерстью, да голова выше лба начала трансформироваться в волчью – через белобрысые вихры торчали волчьи уши, чуть темнея на фоне волос.

Увидев Карину, Митька рванулся к ней, словно намереваясь пробить стекло. Но движение получилось замедленным и словно размытым. Вязкость среды гасила любой порыв начисто. Карину же не сдерживало ничего. Не помня себя от злости, страха и еще целого букета… веника… эмоций, она бросилась на аквариум, замолотила по нему руками и ногами, словно он был всему виной.

Бесполезно. Стоило догадаться. Иначе кто бы близко подпустил?

– Что происходит? – оглянулась она на стоящую в дверях Ариссу, хотя об ответе уже смутно догадывалась.

– Смотри внимательно, – снисходительно отозвалась Информатрисса.

Карина нашла в себе силы посмотреть в глаза друга. Что-то происходило. Митька дернулся, насколько это можно было сделать в его положении. Зрачки расширились.

– Ему же нечем дышать! – заорала Карина. – Прекрати это сейчас же! О, мрак, да чего ты от меня хочешь?

Всего какую-то пару дней назад она думала о том, что не так страшно умирать самой, как видеть смерть близкого человека. Сейчас она оказалась не на месте гибнущего. На месте смотрящего. И хуже того, наблюдала не смерть, но агонию.

– Вот это правильный вопрос, дорогая. – В голосе Ариссы снова звенел хрусталь. – Я, конечно, очень рада, что ты согласна наладить наши родственные отношения. Но в некоторых ситуациях лучше подстраховаться. А то чувство иной привязанности может пересилить в неподходящий момент. От тебя требуется всего ничего. Пригласи папочку в гости.

– Что? – От такого бредового заявления Карина на секунду потеряла дар речи, но почти сразу до нее начало доходить. – Ты имеешь в виду… в логово?

– Именно! Отправишься с ним коридором в Третий город луны, оттуда по тропе на Однолунную Землю. По пути опишешь ему тот самый голубой браслет, да поточнее. Если понадобится, опознаешь артефакт. Не спускай с отца глаз. Через три дня возвращайтесь. Пока ты послушная доченька, твой друг э-э-э… не то чтобы в безопасности. Но, определенно, жив. Как тебе такой уговор?

Интересно, сколько вариантов ответа подразумевает такой вопрос? Кровь стучала в висках так, что, наверное, даже снаружи слышно было. В самом деле, свою боль, свое умирание можно вытерпеть. Стиснуть зубы, сказать себе, что даже если очень больно, очень страшно, оно все равно пройдет. Это все временно.

Но не его боль, пожалуйста!

Только не Митьку…

– Конечно, я сделаю, как ты просишь, мама, – услышала Карина свой голос. Чужой и словно издалека.

И возможно, ей показалось, но в ее интонации определенно закрались звенящие хрустальные нотки.

Обо всех приключениях-злоключениях на Тающих Островах Карина вываливала Арнохе одним сплошным потоком. Торопилась, захлебывалась то злостью, то отчаянием, то безумной надеждой. Путалась, сбивалась, разворачивала нелирические отступления. Окажись у нее другой слушатель, уже бы в астрал вылетел. Но это же был Арно. Который все всегда понимает.

Он шел следом за Кариной по снегу, озябший, сам в растрепанных чувствах. Но слушал, не перебивая, ни вслух, ни мысленно через талисман. Кира молча волок белобрысую девчонку, Женька о чем-то переговаривалась с темноволосым мальчиком, которого вроде как назвала Андреем. Честно говоря, мысленный монолог с Арнохой, когда надо все-таки не думать как попало, а минимально следить за формулировками, Карину порядком утомил. Хотелось поговорить по-человечески. Может, в Над это удастся? Ох, кстати, об этом…

– Кира, Ки-ир, – позвала она.

– А? – Ликантроп повернулся к девочке. Вот интересно, у Киры и до ликантропизации была привычка разворачиваться всем корпусом, словно шея в камень укачана, или это побочный эффект новой природы? Так… если мысли начали уходить в сторону от главного – вытащить Митьку!!! – значит, механизм выживания запущен, по крайней мере, можно не бояться самой спятить.

– Если идти в Над, то лучше обернуться, – сказала она, – быстрее будет, да и не промерзнем до костей. Я дорогу помню.

– Да, – лаконично согласился тот, – только отойдем еще. На километр. Хотя бы. А то риск.

– Угу, а то увидят, – поддакнул Андрей.

– Тогда побыстрее, – фыркнула белобрысая, – холодно же.

– Кир, да отпусти ты ее, – рассердилась Карина. – Сбежит так сбежит, сдалась она нам. Без нее забот по горло. Кстати, говорю тебе, как местный житель. Можно превращаться, тут народ зимой не гуляет, всякие лыжни и места для костров далеко отсюда.