Он не шутил, и Кусака это понял. Прибавив шаг, он пристроился рядом с крысиным королем. Сразу же, как и положено, где-то внутри у него стало тепло и приятно.

Все-таки мама.

А Повелитель… Сейчас, конечно, какие-то вопросы скелетам задавать бесполезно. Они все равно не ответят. Но вот потом… Нет, этого он так не оставит и постарается разузнать о Повелителе как можно больше. Вдруг пригодится для того, чтобы в нужный момент помочь дорогому мамочке.

17

К вечеру они вышли на берег широкой, неглубокой реки, и тут крысиный король заявил, что устал и должен отдохнуть. К этому времени Кусака умаялся настолько, что не смог идти дальше, и его пришлось нести на спине.

Очевидно, скелетам были даны инструкции беречь пленников, и упрашивать их не пришлось. Было решено устроить привал. Под зорким присмотром стражей крысиный король наловил в реке рыбы, поел сам и накормил Кусаку. Тот сейчас же заснул как убитый.

Слегка позавидовав его беззаботности, крысиный король уселся в паре шагов от воды и, глядя на заходящее за край мира солнце, попытался прикинуть свое положение.

Ну ладно, подумал крысиный король, давай рассуждать логично. Кто может быть повелителем этих скелетов? Да кто иной, кроме некроманта? И это — очень скверно. Общение с некромантами до добра не доводит.

Значит, все-таки придется бежать. И кто мешает ему прямо сейчас сигануть в воду и дать деру? Кусака? Можно даже не гадать, что с ним будет. Командир этой восставшей из могилы троицы, прежде чем они устроили привал, на случай если он попытается бежать, рассказал, что они сделают с Кусакой, если попытка бегства удастся. Фантазии у него было ни на грош, но также не имелось в наличии и даже следов милосердия. Откуда милосердие у того, кто давным-давно умер?

Нет, решил крысиный король, если бежать, то только вдвоем, бежать по-умному. Как? Дождаться, пока стражи потеряют бдительность, и тогда…

Взглянув в сторону сидевших возле него скелетов и увидев, что они внимательно следят за каждым его движением, крысиный король сокрушенно покачал головой.

Нечего и надеяться. Они не ведают усталости. Значит, надо каким-то образом отвлечь их внимание, выиграть время для бегства.

И сейчас…

Крысиный король покачал головой.

Нет, сейчас он ничего придумать не сможет. Сегодня было бы самым правильным хорошенько выспаться. Он в отличие от своих стражей устал. День выдался в высшей степени хлопотный. С утра же на свежую голову что-то придумается.

Встав, крысиный король сладко потянулся.

Да, все верно, пора ложиться спать. Утро вечера мудренее. А шанс убежать… Если ты очень хочешь, шанс это совершить будет тебе предоставлен обязательно. Надо только не щелкать клювом.

18

Живые спали.

Они могли спать.

Что есть сон? Тренировка, попытка приготовиться к будущей смерти?

Проломленный Череп взглянул на триумвират лун, уже поднявшийся над небосклоном, и подумал, что, наверное, возвратиться в мир живых стоило. Хотя бы для того, чтобы с ним окончательно проститься.

Насколько он помнил, умирая, ему это толком сделать так и не удалось. Была яростная, короткая схватка, потом удар, вспыхнувшие перед глазами искры и тут же вслед за ними — темнота, безвременье…

С кем он дрался?

В данный момент это тоже не имело совершенно никакого значения. Темнота, в которую он на время окунулся, заставила забыть все счеты, оставив лишь желание насмотреться в последний раз на живой мир да чувство долга.

В первую очередь к тому, кто вернул его к существованию. Пусть ненадолго, пусть преследуя свои, корыстные цели, но — вернул. Этот долг должен быть возвращен. Да и нельзя его было не возвратить.

Сломанный Череп попытался прикинуть, что будет, если он попытается не выполнить приказ Повелителя, и тотчас же дремавшие до поры до времени внутри него чары, проснувшись, напомнили о себе легким гулом, на мгновение отнявшим возможность мыслить.

Ну да, все верно. Если он вздумает противиться исполнению приказа Повелителя, то наложенные на него чары, отняв возможность мыслить, превратят его в марионетку. А приказ все равно будет выполнен. Вот только он в наказание за строптивость потеряет возможность полюбоваться миром живых, прежде чем окончательно, теперь уже навсегда, соскользнуть в тень, отбрасываемую смертью.

Так стоит ли шкурка выделки?

Тем более что смерть совершенно не страшна. Никаких туннелей, света и уж тем более никакой зловещей фигуры в черном плаще, с косой, говорящей замогильным голосом какую-нибудь, на первый взгляд многозначительную, а если подумать, то просто обыкновенную, стопроцентную чепуху. Вместо этого просто ничто, несуществование, не обладающее никакими характеристиками, за исключением того, что оно есть. Не злое, не доброе, не мучительное и не приятное.

Смерть, небытие.

Луны поднимались все выше и выше, а Проломленный Череп, глядя на спящего крысиного короля и приткнувшегося во сне ему под бочок тираннозаврика, вдруг подумал, что смерть могла быть именно такой только лишь для него. Что, если смерть — разная? Что, если она приходит к каждому в том виде, в котором он ее хочет видеть, в каком он ее представляет? Кому-то в виде туннеля и света, кому-то в виде фигуры в балахоне и с косой, а кто-то, как он, ее вообще не видит.

Плохо это или хорошо? И как выглядит смерть рыбы, мухи, травы, дерева?

19

Теперь они шли лесом.

— Посмотри, как божественно красивы вон те деревья, — сказал Проломленный Череп. — А растущая под ними трава? Тебе нравится ее цвет, то, что она такая сочная?

Крысиный король пожал плечами.

Что можно было ответить на такой вопрос?

Ну да, красив. Вот только лично ему сейчас не до красот. Ему бы… Ну да, ну да… убежать пока еще не представилось случая. Но это не значит, что он не может появиться в принципе. А раз так, то нужно быть наготове, и как только представится возможность…

— Неужели ты этого не видишь? — спросил Проломленный Череп. — Ну же, присмотрись… Вон та куча сухих листьев, похожих на сильно сплющенных черепашек… как только подует ветер, они начнут двигаться, словно бы пустятся в пляс.

С другой стороны, подумал крысиный король, почему бы не попытаться наладить мосты? Вдруг удастся узнать нечто интересное, нечто, благодаря чему его бегство станет возможным?

Он ухмыльнулся.

— Разве ты этого не видишь? — снова спросил Проломленный Череп.

И тут уже не ответить было нельзя.

— Вижу, — отозвался крысиный король. — Красивые листья. Очень красивые.

— Вот именно. Красивые. Подумай, может быть, подобную красоту ты более никогда не увидишь. Именно такую — точно.

Крысиный король провел лапой по усам и важно произнес: