Дракону это не нравилось. Скелеты же относились к происходящему с ними достаточно спокойно. Чувствовалось, что они полностью уверены в своей победе.

— Все-таки как долго продлится это сражение? — спросил Кусака.

Крысиный король ответил:

— Видишь ли, никогда еще на моих глазах ни один дракон не сталкивался с таким противником. Всегда все решали секунды. Дракон налетал, пускал в ход клыки и когти, в случае крайней нужды еще наносил пару ударов хвостом, и на этом любое сражение заканчивалось. А здесь… Думаю, нам пора. Мы уходим.

Они стали спускаться с холма. Достаточно было сделать несколько шагов, и его вершина закрыла от них место сражения. Правда, звуки его еще до них доносились, но уже несколько глуше.

Минут через пять они вышли на какую-то дорогу и бодрым шагом двинулись по ней.

22

Они ни за что не успеют. Есть одно создание, способное им в этом помешать.

Подумав так, джинн злорадно улыбнулся.

Очень осторожно, стараясь действовать как можно деликатнее, понимая, что делает то, на что не мог решиться ни один из его соплеменников, джинн просочился в сознание подземного дракона. Чувствовал он себя при этом мальчишкой, вознамерившимся пробраться в сад, охраняемый свирепой псиной, в то время когда ее ненадолго разморило на солнышке. Одно неверное движение, громкий звук — и цербер, мгновенно проснувшись, разорвет тебя на кусочки. Одно движение…

Впрочем, он пока не допустил ни одного промаха. В его действиях не было ничего от желания проскочить «на авось», от глупой, несбыточной надежды на удачу. Пробираясь по запутанным тропинкам памяти дракона, джинн рассчитывал каждый шаг, одновременно стараясь не потерять ориентацию, не сбиться с верного направления. А это, между прочим, было довольно трудно сделать, поскольку он столкнулся с настоящим ураганом мыслей, и не только столкнулся, но и оказался где-то очень близко к его середине.

Это сбивало с толку, это мешало, это тормозило продвижение, жгло напрасно время, которого и без того осталось мало.

Джинн приказал себе забыть о времени. Не хватало ему сейчас начать торопиться. Лучше уж сразу сдаться и, пока не поздно, отказаться от мысли заставить дракона совершить кое-какие, так необходимые в данный момент действия. По крайней мере — ничего не потеряешь.

Джинн даже потратил краткий промежуток времени на обдумывание этой возможности, но все-таки двинулся дальше.

Нет и еще раз — нет. Он не отступит. Он сделает невозможное — овладеет сознанием дракона, заставит его себе служить. Главное — не допускать ошибок. Осторожность и терпение, еще раз — осторожность и терпение.

Теперь он был в самом центре сознания дракона, там, где до него не рискнул побывать ни один джинн. Это было приятно — понимать, что совершил нечто, другим недоступное, представлять, как удивятся соплеменники, узнав о его подвиге.

Удивятся?

Не стоит торопиться, ох, не стоит. Вот когда все закончится…

Вокруг него ревели и бились, словно прибой о скалистый берег, тяжелые, мрачные мысли дракона. Они и в самом деле отличались от мыслей любого другого создания. И был, конечно же, был в них словно бы некий подголосок или привкус, а может, и запах, но вероятнее всего — некая неуловимая добавка, делающая эти мысли особенными, истинно драконовскими, придающая даже самой простой из них особую мудрость, свойственную только созданию из древнего, прославленного во многих легендах и песнях рода.

Это слегка тревожило.

Сумеет ли он подмешать к ним свои собственные мысли, заставить дракона поступить надлежащим образом? Вдруг тот все же почувствует посторонний привкус?

Впрочем, об этом надо было думать раньше. Теперь отступать было поздно.

Нащупав основной стержень мыслей, джинн занялся его изучением и быстро обнаружил, что он вращается вокруг нескольких странных понятий, касающихся продергивания некоей фигуры четырехмерного живого существа через ушко отрицательномерной иглы как процесса понимания окружающего мира с точки зрения неформальной логики, имеющей в своей основе Шесть Канонических, Известных Даже Младенцу Полуреалистических Предпосылок.

Не сделав ни малейшей попытки вникнуть в суть всей этой тарабарщины, джинн отправился дальше и вскоре добрался до того места, где основной стержень, истончившись, превращался в мысли о самых наипростейших действиях. К слову сказать, львиная их доля сейчас была посвящена обдумыванию способа окончательного уничтожения трех человеческих скелетов, раз за разом восстававших из обломков.

Так ли уж трудно было подсунуть в этот клубок одну чрезвычайно простую, но дельную мысль? Мысль эта состояла всего из одного слова, но этого было достаточно. Слово это было — «разделяй».

Вот и все. Мысль была подсунута. Более того — она не пропала, она была замечена, а вслед за этим и взята на вооружение. И значит, в ее повторном внедрении не было никакой нужды.

Теперь еще одна: «Догони крысиного короля и ударь его хвостом. По голове. Очень осторожно. Это будет неплохая шутка».

Кажется — прижилась.

Джинн ощутил дикую радость.

У него и в самом деле все получилось как надо, как положено. Он совершил невозможное…

Стоп, стоп, сказал он себе, а не слишком ли он торопится? Терпение и еще раз терпение. И пусть сейчас осталось всего-навсего покинуть сознание дракона, он не должен расслабляться. Сейчас надлежит красиво уйти. Конец, как известно, делу венец.

Текло время.

Он выжидал, примеривался, оглядывался, и лишь окончательно убедившись, что его первая мысль не была воспринята как чужеродная, увидев, как дракон воплощает ее в жизнь, далеко расшвыривая части скелетов, точно так же, как и раньше, осторожно и незаметно, испытывая от этого небывалое облегчение, выскользнул из сознания дракона.

Он чувствовал усталость и голод, он представлял, как сейчас насытится, освежится в бассейне, а потом… хо-хо, может быть, наступит время гурий? Какую из них он выберет?

Но сначала поесть. Или освежиться? Нет, сначала бассейн, а потом — все остальное.

Приняв решение, джинн встал с дивана и двинулся к бассейну. Он успел сделать лишь полшага. Рядом с ним прямо в воздухе, словно соткавшись из него, появилась драконья голова.

— А вот и я! — сообщила она. — Не ждал?

23

— Сколько это еще займет? — спросил Хромоногий.

— Откуда я знаю? — ответил Широкая Кость. — Пять минут назад, как ты видел, я получил обратно правую руку. Теперь мне не хватает лишь ног. Но когда они появятся — кто его знает?

Хромоногий посмотрел в ту сторону, где виднелась медленно ползущая к нему левая рука, и, прикинув отделявшее его от нее расстояние, сообщил:

— Никак не меньше часа. Я имею в виду все тело.

— Ты имеешь в виду свое тело, — уточнил Широкая Кость. — Тому же старине Проломленному Черепу пришлось гораздо хуже. Думаю, он соберется не менее чем часа через два. Посмотри, у него еще нет даже нижней челюсти.