колени, — смиренно прошу о великой чести провести инициацию, — произнёс он традиционную фразу.

— Честь дарую.

Глубокий баритон Дирка скручивал вены, Диана не выдержала и плюхнулась на пол, альфы пока держались. А сильнейший вожак города подошёл к Марату и, даже не открыв рта, потянул его Зовом. Казалось, стены задрожали от напряжения, стекла мелко завибрировали, наполняя зал еле заметным звоном, Марат вскинул голову, отвечая на призыв, распахнул глаза, встречаясь взглядом с тёмно-карими, подчиняющими и побуждающими. Ощущался могущественный зов, как удар кувалдой по темечку, у Дианы закружилась голова, хотелось скулить, вилять хвостом и проползти на пузе к сильному альфе, умоляя взять. Волк Марата, появившись бестелесным духом, так и сделал, скуля, приблизился к ногам вожака и лизнул ботинки. Когда же Дирк произнёс имя, кожа покрылась мурашками и в сердце словно что-то взорвалась.

— Марат, — тягуче и властно, — Марат, — оглушающе и сильно.

Марат вскинул руки, позволяя своему зверю взять контроль, а рядом с Дианой на колени опустились Грег и Свен. Сила Дирка поражала, сводила с ума и пугала до ужаса. Неудивительно, что никто из клана Иствудов не присутствовал, подобная встряска могла быть опасной для духа.

Наконец вожак отпустил. Выдохнул глубоко, возвращая волка Марата в тело, и парень с хрипом завалился на пол. Но быстро пришёл в себя и ещё до того, как Дирк подошёл к креслу, поднялся на ноги и выпрямил спину. Теперь его дух ощущался на расстоянии, в нём больше не осталось человеческой слабости и мягкости, Марат пробудился и был готов взять стаю.

— Ты присоединишься ко мне или пойдёшь своим путём?

— У меня есть стая.

— Как ты назовёшь её?

— Белые Змеи, — уверенно произнёс Марат, ни с кем не посоветовавшись. Но теперь он вожак и вправе решать.

— Ты свободен идти.

Все непроизвольно выдохнули. Подсознательно Диана боялась, что Дирк потребует неподъёмную плату или заставит Марата уйти к нему. Возможности для платы безграничны, а Дирк не смущался обкладывать тяжёлыми выплатами. Грег дёрнул её за рукав, направляя к выходу, Марат тоже развернулся к лифтам. Все спешили уйти. Но их задержали появившиеся двое охранников и велели Диане остаться.

— Зачем? — вступился за неё Марат.

— Приказ, — как истукан произнёс охранник и схватил Диану за руку.

Это была ошибка, девушка даже не напрягалась — потянула на себя и бросила через спину, с гулким стуком уронив на пол. Второй охранник тихо рыкнул и попытался взять Диану за плечи, но тоже полетел в зал, ещё и прокатившись по натёртому паркету пару метров в сторону Дирка. Вожак показательно не шевелился, смотрел на представление с лёгким прищуром, а к Диане вышли ещё двое, появляясь из соседних помещений как черти из табакерки. Ей на помощь бросились свои, и неизвестно, чем бы потасовка закончилась, но в зале раздался довольный смех и аплодисменты.

Дирк поднялся, подошёл ближе и, щёлкнув пальцами, усмирил своих шавок.

— Хороша, омега, — произнёс он насмешливо, — неудивительно, что Бьяр потребовал тебя себе.

— К медведям не пойду! — твёрдо ответила Диана.

— Оставьте нас, — махнул вожак и своим, и Марату, — отправляйтесь домой, — приказал он, намекая, что Диану так быстро не отпустят, и у девушки от предстоящего разговора поджилки затряслись.

Буквально в секунду все разбежались, подчиняясь строгому слову, а Диана, не заметив, оказалась напротив обшитого бархатом величественного кресла, которое занял Дирк. Под его тяжёлым взглядом весь прошлый запал прошёл, Диана смиренно опустила голову и смотрела теперь исподлобья, чувствуя давление тёмной ауры.

— Ты невероятно прыткая для омеги, — произнёс альфа и шагнул ближе, словно намеренно придавливая ощущаемой мощью к земле. — Я давно заметил, что кто-то мутит воду в городе, но и подумать не мог на тебя. Ты приехала ко мне такая молодая и наивная, выглядела милой красивой куколкой при бестолковом Юргене. Оказалось, непомерная жестокость открыла в тебе невиданные таланты.

— Я просто люблю свободу, — буркнула Диана.

— И поэтому ты обокрала медведей и Шмицев, попыталась увести к себе Браунов и даже на моих ребят давила. Нехорошо, омега. Очень нехорошо.

— С чего ты это взял? — Диана невольно спрятала руки за спину, понимая, что её раскусили.

— Ларс донёс, — хохотнул Дирк, а Диана свела брови, не веря в предательство своего альфы.

— Где он?

— Беспокоишься за него?

— Он мой истинный!

— Ларс уже сообщил мне об этом. И этим выдал тебя с потрохами, я следил за передвижением твоей второй сим-карты и, заметив её подключение в загородном доме Ларса, сузил круг подозреваемых. Удивительно, как легко ты обвела всех вокруг пальца. — Дирк вернулся в кресло, принимая расслабленную позу, но Диану это ещё сильнее напрягло. — Что ты пообещала медведям за то, что они возьмут на себя совершённое тобой преступление? — произнесено это было уже без толики одобрения. Диану обвиняли в убийстве, и плата за это — смерть!

— С чего ты взял, что я о чем-то договаривалась? — пробормотала она хрипло.

— Я получил стенографию твоей переписки. — Дирк подобрал конверт, лежащий неприметно на столике рядом с креслом, и достал оттуда бумаги. — Цитирую: «Десятиминутная готовность, вам не будут препятствовать, несколько волков в холле, но они не вооружены». Ты сдала своих, подставила их под пули. Не совестно?

Диана нервно переступила с ноги на ногу. Да, она не успела вывести всех и не очень хотела — многие из оставшихся были слишком преданы Юргену. Но в своей переписке она ни разу не намекала, что сама прикончит вожака.

— Как воспримет твоя стая, узнав об этом?

— Юргена никто не любил, — попыталась бросить она, но Дирка такой ответ разозлил, и тот показал клыки.

— Глупая девчонка, если бы волки выбирали себе вожака, то давно сгинули бы под слабостью выдуманной человеком демократии. Лишь сильнейший достоин править и вести. А сила передаётся по наследству. И тебе следовало родить Юргену щенков, вырастить их ответственными лидерами, а потом планировать убийство!

Диана нервно прикусила губу, не зная, что на это сказать. Может, звучало всё это хорошо, по правилам волков, но терпеть ещё с десяток лет под каблуком Юргена она бы не вынесла. Просто психически не справилась, сошла бы с ума от вечного