сел напротив, вопросительно кивнул на дверь, в которой виднелись отблески огня:

— Марина?

— Ага, траву пошла варить.

— Что думаешь? За́ день не успеем?

Они уже пару раз прикидывали так и эдак, но выходило, что за один день Междуречье проскочить не получится.

— Нет, Виктор Палыч. Очень вряд ли. Был бы с нами целитель — может быть, а так… угробим лошадей, и дальше что? Вообще посреди тракта встанем.

Нда, выше головы не прыгнешь.

Палыч досадовал на отсутствие целителя на Большом Базаре вообще и в его отряде в частности, зато дороги сделались гораздо лучше — почти как в Приморском, и они продвигались, не задерживаясь и не давая себе времени на лишний отдых.

Осень в здешних местах была не такая тёплая, как в той же Коммуне, но всё-таки гораздо теплее, чем, скажем, в Москве. В изобилии собирались яблоки и груши, над трактом висел сладкий запах варящегося варенья, повидла, пастилы, а так же разнообразных вин, наливок и сидров. Любоваться бы и радоваться жизни, но сосредоточиться на раскидывающихся вокруг пасторалях не получалось никак. Марина пожаловалась, что у Олега усилился бред. Палыч посидел немного в фургоне и почувствовал, как по спине начинает гулять неприятный холодок. Олег разговаривал с друзьями. С давно погибшими друзьями. И, судя по всему, собирался к ним в гости.

Подошёл Сок, посмотрел в его лицо, выяснил причину, сказал несколько нехороших слов…

— Вот что, Виктор Палыч, мы попробуем изменить график движения. Ван! Поднимай народ, выходим немедленно.

Они вышли в половину шестого и за четыре часа успели миновать изрядный кусок страны, перекусывая в попадающихся харчевнях «на вынос». Час отдыхали — и снова ползли по тракту, пока солнце не выбралось в самый зенит.

Около часу дня на пути попалась хорошая гостиница с обширной, спускающейся к небольшому озеру луговиной, и Сокол объявил длинный привал. При наличии такого количества постоялых дворов вдоль тракта на готовку не хотелось тратить ни времени, ни сил.

Отряд отпустил лошадей на гостиничный выпас и расположился отдохнуть. Кто-то, пользуясь моментом, добирал сон, кто-то просто валялся в тенёчке.

Палыч с Соколом расположились в прохладе обеденного зала и снова разложили свои бумаги. К их общей досаде «Золотой тюльпан» на карте отмечен не был. Палыч оглянулся:

— Уважаемый!

Хозяин, лучась улыбкой, поспешил к их столу.

— Чем я могу помочь, двум благородным господам, удостоившим своим ясноликим посещением мою скромную гостиницу?

Палыч в очередной раз подивился царящей в Междуречье восточной витиеватости.

— Помогите нам сориентироваться. В какой точке мы сейчас находимся?

— Минуточку, господа… Раиля́! Принеси карту тракта!

Черноглазая девчонка выскочила из-за позвякивающей занавески и протянула отцу требуемую бумагу.

Длинный, сложенный вчетверо лист, который так и подмывало назвать свитком, вмещал в себя карту Междуречья со всем Южным трактом от Большого Базара на западе до пограничного моста на востоке. Точнее, почти исключительно тракт, поскольку северные и южные области страны оказались отсечены. Зато были указаны практически все постоялые дворы, корчмы и прочие питающие и предлагающие кров заведения — и даже с кой-какими пометками.

Палыч подвинул к себе новую карту.

— Так, ну-ка прикинем, сколько нам примерно до восточной границы осталось?

— Э-э, дарагой, зачем прикидывать? — удивился хозяин, на минуту выпав из образа восточного корчмаря и превратившись в Равшана с Черкизовского рынка. — Точно вам скажу! Сорок два километра до моста, плюс-минус двести метров, может быть, — и добавил для верности: — Да выгладят боги дороги под копытами ваших благословенных лошадей!

Палыч, голова которого была забита тяжкими мыслями, пассаж не оценил, но Сок выжал из себя что-то соответствующее моменту (с обязательным «да осенит» и прочее) и заодно незадорого сторговал копию карты, так что все остались довольны.

В пять вечера они выехали снова и ползли по тракту до самого заката. Лошади вяло передвигали ноги. Сделать за день полуторный переход — это много. Во всяком случае, четвероногие считали именно так.

Ближе к границе ребятишки-зазывалы у ворот выкрикивали свои лучшие на сегодня предложения всё убедительнее — мол, долго негде будет остановиться, а уже почти ночь, но Палычу почему-то казалось очень важным добраться до границ Белого Ворона именно сегодня. Сок поглядывал на его всё более хмурое лицо, на опускающееся за холмы солнце.

— Виктор Палыч, нам в любом случае нужно остановиться, как минимум на полчаса, а лучше на час. Лошадям нужен отдых. И людей накормить. Заодно траву Олегу заварим.

Палыч поскрипел зубами и согласился.

Небо ещё отливало оранжевым, но по земле уже расползлись густые тени. В обеденном зале было мрачно и душно, да и не собирались они долго рассиживаться — и хозяин вынес еду на двор, на обширные столы, запалив для света длинный уличный очаг в подобии каменного жёлоба. Вблизи, конечно же, сразу стало светлее, зато за кру́гом света резко потемнело, словно ночь приникла к прозрачному колпаку, накрывшему двор гостеприимной корчмы.

Он что-то жевал, не чувствуя вкуса, когда малышня, рассаженная в один ряд, возбуждённо закричала, тыкая в небо пальцами. К их голосам присоединились остальные. Вопли: «Дракон! Дракон!» — вырвали его из задумчивости. Дракон? Палыч поднял голову как раз чтобы увидеть большую чёрную тень, плавно взмахивающую плотными кожистыми крыльями. Ящер прошёл низко, так что люди почувствовали поднимаемую им воздушную волну. Палычу показалось, что в свете костра шкура дракона отливала красным. Вторая волна криков перекрыла и без того царящий гомон.

А у этого — зелёным и бронзовым.

Драконов было два.

ПОСЛЕДНИЙ РЫВОК

Огромные силуэты промчались, чтобы вернуться буквально через минуту.

Они замедлялись, подобно птицам — изменяя угол наклона крыла, от чего вдоль улицы перед ними взметнулась туча пыли. Бронзовый вдруг длинно выдохнул огнём, словно поливая площадку перед собой. Мелкая взвесь в воздухе вспыхнула снопом искр и погасла.

Драконы опустились на улице за оградой.

В следующую же секунду калитка отворилась, и во двор вошёл парень в обычном полевом камуфляже. Высокий, худощавый, русоволосый, с внимательным прищуром серых глаз. Из-за каменного забора деликатно поглядывал… поглядывала дракониха — понял Палыч. Или драконша? Смотри-ка, не стала на ограду громоздиться, побоялась, поди, развалить…

Хозяин уже бежал парню навстречу, рассыпаясь в приветствиях. Дракон что-то негромко спрашивал, корчмарь кланялся, кивал и показывал в сторону столов двумя руками. Что-то не похоже, что он покушать приглашает… Прибывший кивнул, вынул бумажник, сунул корчмарю купюру. Пока Палыч переваривал увиденное, дракон уже подошёл к его столу:

— Денисов Виктор Павлович?

— Да, с кем имею честь?..

— Александр, пограничная служба Белого Ворона, Драконий Замок, — парень протянул руку, которую Палыч автоматически пожал. — Я внук барона.

Барона Белого Ворона, надо полагать.

Александр обернулся и махнул своей спутнице.

Голова драконши тут же исчезла (не скрылась за оградой, не склонилась, а именно исчезла!), и в калитку вошла девушка — среднего роста, подтянутая, но справная, с длинной, почти по колено косой, в обычном летнем платье в цветочек. Она тоже была русой, разве что у парня глаза были серые, а у девушки — карие.

— Мы получили сообщение, что вы можете не успеть, — непонятно пояснил парень.

— Здравствуйте! — девушка кивнула сразу всем. — Где тут умирающий?

— Это Надежда, моя сестра, — прокомментировал Александр, — типичная медичка!

Олег драконше не понравился. В смысле — как пациент. Она тяжело вздохнула и сказала, что рука плохая и вообще — будет возиться долго. Минут двадцать. Но через двадцать минут, даже когда с рукой внешне всё уже было в порядке, Олег не пришёл в себя.

Надя хмурилась, выходила из транса, заходила обратно… Наконец она сдалась и посмотрела на брата:

— Я не могу понять, в чём дело. Можно, конечно, голову отрубить, но боюсь, что это в крови или даже глубже. Бабушка нужна.

Голову отрубить??? Палыч выпучил на сумасшедшую парочку драконов глаза.

— Надя подозревает нетипичное повреждение организма, — пояснил брат, — глубинное какое-то. Есть кардинальный способ — восстановить тушку с конечностями от головы: тело отчи́кать, остальное нарастить, но мы подозреваем, что дело не в пло́ти, поскольку чисто физиологически нарушения устранены. Тут что-то другое, разрушающее, скорее, душу. Или энергетическую структуру, если вам так больше нравится. Это предположение, поскольку мы — не видящие души, и тем