В последний раз я прошел по коридорам Равенвуда. С каждым шагом в доме становилось все темнее и темнее. Мэкон ушел. Лена скоро уйдет. Рано или поздно отсюда уйдут все, и тогда дом умрет окончательно. Я провел ладонью по полированным перилам из красного дерева. Мне хотелось запомнить запах лака, гладкость старого дерева, едва уловимый аромат привозных сигар Мэкона, жасмина сорта «конфедерат», апельсинов и книг. Я остановился перед выкрашенной в черный цвет дверью, которая вела в спальню Мэкона. На первый взгляд — обычная дверь, ничего особенного. Но перед ней спал Страшила, все еще ожидая, что хозяин вернется домой. Теперь он не напоминал волка, превратившись в обычного пса. Без Мэкона Страшила, как и Лена, чувствовал себя потерянным. Он посмотрел на меня, едва заметно повернув голову.

Я взялся за ручку и распахнул дверь. Комната Мэкона ничуть не изменилась, я запомнил ее именно такой. Никто не осмелился прикрыть мебель простынями. В центре торжественно возвышалась кровать из черного дерева с балдахином, она сияла так, будто ее тысячу раз отполировала невидимая прислуга Равенвуда — Дом или Кухня. Черные ставни не пропускали солнечный свет, поэтому здесь было невозможно отличить день от ночи. В высоких подсвечниках стояли черные свечи, с потолка свисала изящная кованая черная люстра. В ее изгибах я узнал знакомый чародейский символ. Сначала я не мог вспомнить, откуда он мне знаком, а потом…

Я видел этот символ у Ридли, Джона Брида и в «Изгнании» — метка темного чародея. Их татуировки казались разными, но по сути были идентичными. Больше похоже на выжженное на коже клеймо, чем на наколотую иглой татуировку.

Я поежился, отвернулся и заметил на черном комоде фотографию в рамке — Мэкон с какой-то женщиной. Они стояли рядом, но женщина скрывалась в тени, так что на фото можно было различить лишь ее силуэт. Неужели это Джейн? Сколько еще тайн Мэкон унес с собой в могилу? Я хотел поставить фото обратно, но в темноте не рассчитал расстояние и уронил его на пол. Нагнувшись, чтобы поднять его, я заметил, что угол ковра отвернут. Точно так же, как и в комнате Мэкона в тоннелях.

Я приподнял ковер и под ним обнаружил дверь идеально квадратной формы, достаточно большую, чтобы туда мог пройти человек. Еще одна дверь, ведущая в тоннели! Я нажал на нее, и та открылась. К моему удивлению, лестницы там не было, далеко внизу виднелся каменный пол, но прыгать с такой высоты — рискованно, если не хочешь заработать сотрясение мозга или что-нибудь посерьезнее.

Я вспомнил замаскированную дверь в Lunae Libri. Есть только один способ узнать — попробовать. Придерживаясь за край кровати, я осторожно шагнул вниз. Сначала я за что-то зацепился, но потом вновь почувствовал под ногами твердое — ступенька! Разглядеть мне ее не удалось, но я ощутил шероховатую поверхность деревянной лестницы. Прошло несколько секунд, и я очутился в кабинете Мэкона. Оказывается, днем он далеко не всегда спал — он проводил время в тоннелях, возможно, вместе с Мэриан. Я легко мог представить себе, как они изучают таинственные чародейские предания, обсуждают довоенную планировку садов, пьют чай. Наверно, она провела с Мэконом больше времени, чем кто-либо другой, кроме Лены. Уж не Мэриан ли была той женщиной на фотографии? Может быть, когда-то ее звали Джейн? Раньше мне это в голову не приходило, но сейчас показалось вполне логичным. Почему в кабинете Мэкона все время стояли ровные стопки бесчисленных посылок из библиотеки? Почему доктор университета Дьюка работает библиотекарем — пусть и хранителем — в такой дыре, как Гэтлин? Почему Мэкон, инкуб-затворник, проводил столько времени в компании Мэриан?

А вдруг все эти годы они продолжали любить друг друга?

Я осмотрелся по сторонам и увидел деревянную шкатулку, хранившую в себе все мысли и тайны Мэкона. Она стояла на той же самой полке, где ее оставила Мэриан.

Я закрыл глаза и дотронулся до нее…

Настал момент, которого Мэкон так ждал и так боялся — сегодня он увидит Джейн в последний раз. Прошло много недель с их последней встречи, если не считать ночей, когда он шел за ней до дома от библиотеки, глядя на нее издали, мечтая прикоснуться к ней.

Теперь ему это заказано — трансформация неумолимо приближается.

Но она пришла, хотя он велел ей держаться подальше.

— Джейн, ты должна уйти. Это опасно!

— Разве ты не понимаешь? — спросила она, медленно подходя к нему. — Я не могу.

— Я знаю. — Он прижал ее к себе и поцеловал в последний раз.

Мэкон достал из шкафа маленькую шкатулку, открыл ее и вложил в руку Джейн странный предмет. Круглый, гладкий шар идеальной формы. Он сжал ее руку в своей и с трудом заговорил:

— После трансформации я не смогу защитить тебя от того, кто представляет для тебя самую страшную угрозу. От себя самого. — Мэкон посмотрел на их руки, аккуратно сжимающее то, что он так долго прятал от посторонних глаз. — Если что-то случится и ты окажешься в опасности… воспользуйся этим.

Джейн разжала руку — на ладони лежал черный шар, отливающий перламутром, как жемчужина. Словно отвечая на ее взгляд, шар начал менять цвет и переливаться. Джейн почувствовала исходящую от шара едва ощутимую вибрацию.

— Что это?

— Это — арклайт, — ответил Мэкон и отступил, чтобы не касаться внезапно ожившего шара.

— А зачем он нужен?

— Когда-нибудь я стану опасен, и тогда ты будешь совершенно беззащитна. Ты не сможешь ни убить меня, ни причинить мне вред. Это может сделать только другой инкуб.

— Я никогда не захочу сделать тебе больно, — прошептала Джейн со слезами на глазах.

— Знаю, — нежно погладил ее по щеке Мэкон, — но, даже если бы ты захотела, все равно не сможешь. Смертный не может убить инкуба. Поэтому тебе понадобится арклайт. Это единственная вещь, в которую можно заключить такого, как я. Только так ты сможешь остановить меня, если я…

— Что значит «заключить»?

— Это клетка, Джейн, — отвернувшись, ответил Мэкон. — Единственная клетка, которая сможет удержать меня.

Джейн взглянула на сияющий темный шар. Теперь ей показалось, что эта вещь прожигает насквозь не только ее ладонь, но и сердце. Шар выпал из ее рук и покатился по столу, постепенно угасая и чернея.

— Думаешь, я смогу посадить тебя в эту штуку? Посадить тебя в клетку, как животное?

— Я стану намного хуже животного.

Лицо Джейн заливали слезы, она с трудом могла говорить, но все-таки схватила Мэкона за руку и заставила повернуться к ней:

— И сколько времени ты проведешь там?

— Скорее всего, вечность.

— Я не сделаю этого, — в ужасе покачала головой она. — Я не смогу обречь тебя на такое.

Джейн показалось, будто у Мэкона в глазах стоят слезы, хотя она знала, что это невозможно. Он не умел плакать, но она готова была поклясться, что в его глазах появился странный блеск.

— Если с тобой что-то случится, если я причиню тебе боль, ты обречешь меня на вечные муки, куда более страшные, чем те, которые ожидают меня там, — вымолвил Мэкон, поднимая арклайт. — Если настанет момент, когда тебе придется воспользоваться им, пообещай, что ты сделаешь это!