Когда последняя из них во главе со старшим офицером покинула корабль, а водолазный бот отошел на безопасное расстояние, командир обратился к горному инженеру:

— С Богом, Иван Кузьмич!

* * *

Примерно через час на палубу поднялись трюмный механик и горный инженер с подрывниками, один из которых держал в руках подрывную машинку, за которой тянулись провода, уходящие в чрево корабля.

— Господин капитан 2-го ранга, первый заряд к подрыву готов! — доложил прапорщик Игнатьев.

— Ну что же, Иван Кузьмич, с Богом?

Горный инженер, сняв фуражку, широко перекрестился, а затем повернулся к подрывнику с машинкой:

— Подрыв!

Тот резко повернул ручку подрывной машинки.

Внутри корабля раздался глухой, но не сильный взрыв, и все стихло…

— Ура!!! — дружно кричали стоявшие на палубе, и этот клич подхватили команда водолазного бота и аварийная команда на берегу.

Старший же инженер-механик сосредоточенно вытирал платком пот с шеи.

Командир крепко пожал руки горному инженеру и трюмному механику, а затем приказал сигнальщику:

— Передай на сигнальный пост: «Произведен подрыв первого заряда!»

Тот взбежал на правое крыло мостика и замахал флажками. И сразу же после окончания передачи им семафора раздалось приглушенное расстоянием громогласное «ура!!!» Это команда крейсера в бухте Нерпа торжествовала первый успех подрывников. А через некоторое время с мостика прокричал сигнальщик:

— С сигнального поста передали: «Поздравляем! Ура!»

— Передай на водолазный бот: «Подойти к трапу крейсера!» — громко приказал ему командир.

И сигнальщик метнулся на левое крыло мостика выполнять приказ командира.

Под кормой бота забурлила вода, и он, развернувшись, направился к крейсеру.

— Когда подойдет бот, — обратился командир к инженеру, — пусть водолазы проверят, что там осталось от каменного выступа.

— Обязательно, Андрей Петрович! Я и сам сгораю от любопытства. Ведь это самый большой выступ, ближе всех расположенный к корме, и мне теперь по результатам осмотра будет необходимо скорректировать величину заряда аммонала.

— Бог вам в помощь, Иван Кузьмич!

— Андрей Петрович! Андрей Петрович! — инженер, запыхавшись, выбежал из двери, ведущей в трюмное помещение, на верхнюю палубу. — Каменный выступ как корова языком слизала! — выпалил он с радостно блестящими глазами.

— Поздравляю вас, Иван Кузьмич, с блестящим успехом! — от всей души поздравил тот инженера, пожимая ему руку. — Теперь, надеюсь, дела у вас пойдут быстрее?

— Безусловно, Андрей Петрович! — воскликнул тот, вдохновленный успешным подрывом первого выступа. — Думаю, что сегодня же подорвем все «подводные» выступы, а может быть, даже успеем ликвидировать отбойными молотками и «сухие».

— Лично я был бы не против этого, Иван Кузьмич! — улыбнулся командир.

* * *

Команда «По шлюпкам!», поданная старшим офицером, всколыхнула временный лагерь в бухте Нерпа. Матросы дружно занимали места на банках, разбирая весла и подшучивая над замешкавшимися товарищами. Шлюпки одна за другой дружно отваливали от пирса. Весла гнулись от мощных гребков матросов. У форштевней шлюпок вспенились буруны. Скорее, скорее на родной корабль!

Экипаж был построен на юте[98]вдоль обоих бортов так же, как и при подъеме флага. Командир, стоя между стройными шеренгами матросов, окинул их взглядом и громко, чтобы было слышно всем, даже стоявшим на их флангах, торжественным голосом произнес:

— Вчера наши доблестные подрывники и навалоотбойщики под руководством их горного инженера ликвидировали каменные выступы, которые препятствовали стаскиванию крейсера с рифов, и теперь путь на чистую воду ему открыт!

— Ура-а-а!!! Ура-а-а!!! Ура-а-а!!!

Чайки, кружившиеся над кораблем, испуганно шарахнулись в сторону от троекратного, протяжного, по флотскому обычаю, восторженного громового клича шести сотен мужчин. Шахтеры, стоявшие группой несколько в стороне, у кормовой башни главного калибра, смущенно улыбались, подавленные столь бурным проявлением восторга военных моряков в их честь. Ведь, как считали они, ими было сделано лишь то, чем они ежедневно занимались в Сучанских копях. И не в трюмах пусть и большого корабля, на борт которого они ступили почти с благоговением, а в забоях своих шахт на глубине нескольких сотен метров под землей.

— Объявляю сегодняшний день праздничным! В кают-компанию подать шампанское, а всем нижним чинам выдать по полкружки грога! — зычным голосом объявил командир.

— Разойдись!

И сотни людей тут же рассыпались по палубе крейсера, обнимаясь в предвкушении праздничного обеда с возлиянием грога, о котором уже успели забыть за эти месяцы «сидения» их корабля на каменных рифах и введенного исполнявшим обязанности командира крейсера старшим офицером «сухого» закона.

После праздничного обеда в кают-компании Андрей Петрович со Степаном уединились в командирской каюте.

— Ты знаешь, Андрюша, я случайно услышал в лагере в бухте Нерпа, куда была временно эвакуирована команда крейсера, как матросы говорили между собой: «С нашим командиром не пропадем!» — восторженно поведал Степан. — А это означает, что команда «Богатыря» признала твой авторитет как командира корабля!

— Спасибо тебе, Степа, за столь радостную для меня весть. Это действительно дорогого стоит! — дрогнувшим голосом произнес тот и невольно вспомнил моральные муки Шульца как непризнанного командой «Новика» командира корабля. А затем усмехнулся: — Неплохо, как оказалось, иметь на корабле «своего» человека, который сообщает «агентурные» сведения о настроениях, царящих в команде, своему же командиру.

Тот расплылся в улыбке:

— А посему цени, Андрюша, своего младшего брата — ведь еще не раз он может тебе пригодиться…

— В качестве тайного агента, — продолжил тот, поморщившись, его мысль. — Не слишком ли много чести для лейтенанта российского Императорского флота? — саркастически усмехнулся Андрей Петрович. — Не находите, Степан Петрович?

— Да ну тебя! — обиженно произнес Степан. — Дождешься, что я действительно подам прошение о списании меня с «Богатыря». Может быть, хоть тогда в тебе проснется хоть что-то человеческое по отношению к преданному тебе младшему брату.

Андрей Петрович обнял его.

— Извини меня, Степа! Я, кажется, действительно несколько перегнул палку.

— Не несколько, а очень даже сильно, пользуясь как своим старшинством, так и служебным положением, — высвобождаясь из его объятий, заметил младший брат.

— Еще раз прошу прощения у тебя, Степа, за некоторое высокомерие по отношению к тебе, которое я себе позволил. Но ведь это я любя, с позиции, так сказать, старшего брата, но ни в коем случае не как командира крейсера. Ну как же ты, бестолковый, этого не понимаешь?! — воскликнул Андрей Петрович. — А вот за твое сообщение из бухты Нерпа действительно огромное спасибо.