молящий о глотке воды. – Мне нужно назвать существо на “И”? – спросил феникс, склонив голову набок. – Иса! – Это воплощение сделало из тебя шутника, – оценил Василиск. – А я всегда таким был. Или ты запамятовал? Тебе на “А”. Не спи. Мы с тобой долго пожили, игра будет интересной. – Мне нужна банши, которая живет в этих землях. Что ты знаешь о ней? Феникс переменился в лице, шутить ему резко расхотелось, и его губы начали едва заметно дрожать. А руки сжались в кулаки. – Зачем тебе банши? – О, ты знаешь её. Где её найти? – ЗАЧЕМ?! Я пытаюсь начать всё заново. Я даже Седого Демона простил. Разве все мы мало страдали? Не ищи ее! Не лезь к нам! – прорычал огненный демон. – Я не обижу её, феникс. Мои руки, в отличие от твоих, не замараны кровью собратьев. Даже служа в Скьерзилдене, я не убил ни единого фейри! – Нет. И к Мёрке не приближайся. Её душа не выдержит этого воспоминания. Пусть живет жизнью смертной и не знает, что породил на этой землёй её полный боли и отчаяния крик. Василиск тяжело вздохнул и отодвинулся. С фениксом спорить бесполезно, но даже его реакции вполне достаточно. Банши где-то рядом, и он обязательно отыщет её. День-два, месяц, годы. Для бессмертных это миг. Жаль, что когда он подобрался уже так близко к желанной фейри, время непременно замедлится. – Ладно. Верни мне мальчишку. Он ещё недоделал артефакт. Бедняга даже не догадывается, почему он не работает у него. Долго дурить собственную душу будешь, феникс? – Сколько потребуется. Мне нравится эта новая жизнь. Мёрке рядом и я, наконец, могу прикоснуться к ней, не причиняя боль. Тебе не понять. – Мне-то? – горько усмехнулся Ноккерель. – Я на любимую никогда не взгляну. – Если бы тогда в прошлом, я мог бы вырвать свои глаза, чтобы быть с Мёрке, я бы сделал это. Будем мериться в трагизме наших судеб, Василиск? – Ладно, ты победил, – фейри покорно вскинул руки. Феникс грустно улыбнулся Ноккерелю напоследок, и пламя в его взгляде погасло. Фирс Хассел долго моргал, пытаясь понять, что случилось. – Я уснул, что ли? – спросил он служителя Скьерзилдена. – Ага. Выпей-ка кофе. Ты, кажется, устал. – Почему же у меня не работает-то? – Фирс снова надел обруч на голову. – Хххххварггггхтит ппыыыытххххасшсяяяя. Оссссшггаххтанооовиииищщщщщсь. – Бред! Толку от него никакого! – раздосадовано воскликнул парень и чуть не запустил артефакт через всю комнату. – Все отлично. Со мной-то работает. Меня устроит. Просто у тебя, Хассел, мозги набекрень. Стук в дверь прервал заготовленную Фирсом речь, в которой он тоже собирался дать оценку мозгам Василиска. Не дожидаясь ответа, в мастерскую заглянул Синд. – О, трупоед. Ты-то мне и нужен. Иди сюда, – Хассел сорвался с места и напялил на некроманта обруч. – Подумай о чем-нибудь. – Нигрхкккогда нгееее дгеллллай, ппппппптух жщщщарный, — затрещал динамик. – Это он меня или тебя, Фирс, жареным петухом обозвал? – хохотнул змей. Хассел грязно выругался, а Василиск от восторга захлопал в ладоши: – Прелестно. Беру. – Оно не работает же, – сокрушался стихийник, а Синд переводил вопросительный взгляд с инквизитора на южанина. – Мне кто-то объяснит вообще, что здесь происходит? Ноккерель поднялся с места и потрепал по волосам обоих мальчишек. – Мозги у вас двоих набекрень. Эк, вселенную раскорячило, раз она в одном месте вас собрала. Чудеса! Жду вас однажды в Скьерзилдене. Встряхнём этот бренный человеческий мир, да демонята? Хассел покрутил у виска и присвистнул, отвечая некроманту на его немой вопрос, но тут же получил подзатыльник от Василиска. – Артефакт я заберу. Адепт Хассел, можешь поместить динамик во что-то символичное. Механическую летающую рыбу, например? Я видел твои прошлогодние работы. Птиц ты делаешь красивых. – Говорящая да ещё и летающая рыба? И в чём тут символизм? Рыбы-то не разговаривают. – Именно, – подмигнул слепой Василиск и мечтательно добавил: – Она поймет… Когда придёт время, она всё поймет.

18.3

Фирс на время отложил сборку механической рыбы для инквизитора Ноккереля. Как-никак отдых он заслужил, да ещё и тело неприятно отзывалось после муторной работы. Он демонстративно зевнул, потому что уже и Синд рядом начал нетерпеливо постукивать пальцами по столешнице и нервировать стихийника. – Нокк, мы отойдём. Я бы поел. За мной вот трупоед зашёл. Отпустишь? Синд даже рот разинул от удивления. С каких пор южанин так по-простому разговаривает со служителем Скьерзилдена? Совсем страх потерял? – Вы же не задумали ничего такого? – нахмурился Василиск. – Хотя не отвечайте, меньше знаю, меньше врать буду на суде. Приятного аппетита. – А? – переспросил Фирс. – Ну вы же есть собрались, – напомнил Нокк. – Точно-точно! – Парень начал наглаживать свой живот. – Я голодный, ужасно просто. А ты, Синдушка-душка? Форсворд округлил глаза и одними губами переспросил, багровея от злости: – Синдушка? Совсем умом тронулся, Хассел? Южанин зашикал и прижал палец к губам и вытолкал адепта смерти из мастерской. Только когда они оказались на безопасном расстоянии от инквизитора, он выдохнул. – Я тоже не в восторге от всего этого. – Ну да, ну да, – качал головой некромант. – Ты совсем не палишься. – Перед Нокком-то? Я думаю, ему вообще плевать, чем мы занимаемся, я больше главного вашего трупоеда боюсь. Где Деард? – С Йоханной сидит. Она совсем плоха, – парень понизил голос. – Думаю, уже скоро все закончится. Попрощаться пойдешь? Вы вроде ладили с ней. Фирс сглотнул. Все это время, как и Мёрке, он пребывал в спасительном отрицании. Он не хотел признаваться самому себе, но он слишком сильно прикипел к милой преподавательнице за летние месяцы. Йоханна была по-настоящему добра к нему и проявляла сестринскую заботу к южанину. – Не знаю… Тяжело. – Сходи. Она каждый день о тебе спрашивает. Хассел знал об этом. Но как только самочувствие некромантки ухудшилось, он резко перестал навещать ее. Это было невыносимым для стихийника: смотреть на молодую женщину, которая оказалась бессильна перед самым необратимым на свете. Перед смертью. Эту битву она уже проиграла. Теперь уже всё зависит от того, сколько времени она выиграет для близких. – Она некромант, чёрт возьми! Вы все некроманты, что с вами не так? Вы заклинатели смерти. Смерти! Вы должны быть сильнее болезней и тлена. Почему,