— Ну, здравствуй, шлюха.

Голос у него был холодный и жутко спокойный. Оскорбление прозвучало как удар. Аня вздрогнула и обратила взгляд на своего любимого, что все еще стоял у двери, прислонясь к косяку. Неужели он не защитит ее от этого чудовищного незнакомца?

— Выйди, — не оборачиваясь, приказал человек в плаще.

Аня с ужасом наблюдала, как ее любимый лишь поклонился жалко, рабски и сразу же сделал шаг за порог.

— Да, Господин…

И он ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Аня не могла поверить своим глазам. Что-то было не так. Совсем не так! Ее сказка. Ее любовь… Разум еще не мог полностью осознать того, что происходит, а сердце… Оно уже плакало. Ее обманули.

— Никому ты не нужна, дрянь.

В тоне незнакомца появилось нечто. Будто он смакует каждое слово, наслаждается этой ситуацией. Аня не видела его лица, но она чувствовала, что он смотрит точно ей в глаза. Он видит, что с ней происходит, и это его радует.

— Почему…

Аня хотела сказать многое. Кто он? Что ему надо? Почему он оскорбляет ее? Но слова не шли. И даже не из-за страха. Его не было. Не было ничего. Только боль. Вернее, ее преддверие. Понимание катастрофы. Оно надвигалось. Лишало способности мыслить, говорить, возможно, даже дышать.

— Почему? — насмешливо переспросил незнакомец. — А чего ты ждала? Любви? Красоты? Романтики? Ты? Шлюха и дрянь. Кому ты можешь быть нужна? За что тебя любить?

Слова вонзались в мозг. Как удары, как раскаленные иглы. Аня не могла понять, за что ее так обижают. Да и полный смысл этих слов еще не доходил до нее. Пока она лишь осознавала, что любимый ушел. Оставив ее здесь. На растерзание этому Господину. Просто ушел. Бросил. Страшное слово докатилось до сердца. И отозвалось болью.

— Этого не может быть, — прошептала она. — Он не мог…

— Мог, — спокойно возразил ей Господин. — Я велел, и он сделал. Он ничто. Просто самец, который трахнул тебя по моему приказу.

А вот теперь смысл сказанного дошел до нее. В полном, своем ужасающем, безумном объеме. И Аня вдруг поняла, что этот ужасный человек не врет. Боль захлестнула ее целиком. Накрыла с головой. Как волна. Шумело в ушах, щемило сердце, даже дышать было больно. А он, этот незнакомец, продолжал говорить. Все так же холодно, спокойно. С удовольствием. Продолжал выплевывать оскорбления. До ее сознания долетали какие-то обрывки. Как шальные пули, как все те же холодные иглы. «Никчемная, продажная, за что ее любить…» Аня задыхалась, тонула. В каком-то странном порыве она ухватилась за кулон, что вчера подарил ей любимый. Или тот, кого она так хотела любить, кому она так верила.

— Дешевка. — Аня даже не поняла, к ней относятся эти слова или незнакомец говорит о кулоне. Но вот его рука резко взлетела, чужие пальцы дотронулись до кожи. Цепочка чуть надавила на шею. И… кулон исчез в холодной ладони незнакомца…

Контакт резко прервался. Елена судорожно вздохнула, так полностью и не выйдя из транса. Она еще не могла отойти от пережитого. Сердце ныло, отчаяние мешало ей дышать. Как и Ане. Бедной девочке, попавшейся в чужую ловушку. Ставшей игрушкой для какого-то маньяка.

Елена услышала какие-то шорохи. Другие. Посторонние, за гранью этой трагедии. И именно эти звуки помогли хозяйке «Бюро» прийти в себя. Ее подруги и помощницы были здесь. В реальном мире, в подвале здания «Бюро», в ритуальном зале. И в этом мире нет хитроумных убийц, нет смазливых предателей, нет бедной девочки, попавшей в ловушку. Но тут же Елена вспомнила, что ритуал не закончен. Она не видела того, что помогло бы наказать этих уродов. А значит, нужно смотреть дальше, нужно прожить еще одну жизнь. Она пошевелила рукой, чтобы подруги видели, что с ней все в порядке.

И вновь стала перебирать кулон, ловя на нем следы чужой кожи, чужих эмоций и ощущений. Видение явилось сразу. Слишком быстро. Елена еще не успела отойти от переживаний Ани, захвативших ее всего несколько мгновений назад, и окунулась в новые…

Катя замерла на кровати. В той же комнате, перед тем же незнакомцем. Только она его знала. И это знание резало по-живому, вколачивалось в мысли, разрывало сердце. Она сидела как кукла, не шевелясь, не замечая, как слезы текут по щекам. В голове, заглушая поток непристойностей и оскорблений, стучал вопрос: за что? Почему так? Почему он не был с ней так нежен, так искренен, почему он никогда не говорил с ней, как в своих письмах. Зачем он так ее обманывал? Это было больше, чем предательство. Он заставил ее поверить в прекрасную сказку. Ложную от начала и до конца. Он издевался над ней с самого первого момента. И теперь он же наказывает ее за это? Как такое возможно?

А Господин продолжал говорить. Но он не стоял перед ней неподвижной фигурой. Он плыл по комнате в странном танце. То его рука склонялась над свечой, то выставляла на полу какие-то чаши. В них что-то дымилось. Но Катя не чувствовала запахов, не видела огня, не понимала цели его действий.

Ее окутала какая-то странная бездвижность. И отупение. Боль и унижение были так сильны, что девушка, полностью в них погрузившись, будто бы выпала из реальности. Пришло какое-то странное состояние. Будто эта живая кукла на кровати уже и не она, будто ее и нет здесь вовсе. Не на нее сыплются все эти упреки и издевки. Ее сердце устало. Она устала. Смертельно. Устала жить, чувствовать, испытывать боль.

А Господин между тем остановился у самой стены. Его рука взлетела вверх, как крыло какой-то мифической птицы. И вот по гладкой поверхности обоев пролегла линия, нарисованная углем. И там появилась дверь. Катя уже и не пыталась вникнуть в смысл слов своего мучителя. Она не следила за его действиями. Она просто смотрела на эту стену, на эту дверь. И ей вдруг начало казаться, что проход открывается. А за ним… просто серый туман. В этом тумане нет чувств, нет эмоций и ощущений. Там нет ничего. Священная, желанная, манящая пустота. Нужно только шагнуть туда.

Сквозь гул в ушах она услышала звук разбивающегося стекла. Ее мучитель что-то выронил. Краем сознания Катя уловила разлетающиеся алые брызги. И вновь открытый проход поманил ее. Сильнее и сильнее. И ее душа рванулась туда. Навстречу этому туману, этому прекрасному, бездушному небытию. Навстречу забвению. И Катя уже не видела, не чувствовала триумфа на лице Господина. Не обращала внимания на его победные интонации. Она уже простилась с этим миром, стремясь за порог жизни…

Что-то или кто-то резко выдернул Елену из гущи видения. И в первый момент она испытала боль и обиду от того, что ей не позволили проследовать в портал. А потом пришли осознание и страх. Резкие и наконец-то реальные, эти чувства заставили ее распахнуть глаза.

— Привет, спящая красавица, — сказал Женька, склонившись над ней. — Скажи спасибо, что я успел.

— Спасибо, — машинально повиновалась Елена.

— Ты нас напугала, — откуда-то справа послышался голос Геллы. — Мы тебя уже минут десять трясем. А ты не возвращаешься.