Стэфа! Найди одеяло, пусть сделают носилки, пока я соберу самое необходимое.

— Я сам пойду. — Степан все-таки их слышал.

— Да ты что?! — Баба Марфа посмотрела на него с усмешкой. — Сам ты, мальчик, даже с этого стола сейчас не слезешь, поэтому лежи и помалкивай!

Собрались они быстро. Стеша в сборах участия почти не принимала. Она попыталась убедить бабу Марфу, что раненому может потребоваться медицинская помощь, но та лишь отмахнулась.

— Если до сих пор не помер, значит, уже не помрет. До утра я побуду с ним на болоте, а утром Серафим тебя проводит. Сама на болото не суйся. — Ее глаза сузились. — Слышишь меня, Стэфа? На болото пока будешь ходить только с Серафимом!

Хлопнула входная дверь. Вернулись с импровизированными носилками партизаны.

— Приберись тут, — велела баба Марфа, наблюдая, как Степана перекладывают на носилки. — Малая может испугаться.

На самом деле баба Марфа думала не про Катюшу. Следы пребывания партизан не должны были обнаружить немцы, которые могли нагрянуть в любой момент.

— Что вы сделали? — спросила баба Марфа, глядя на Василия.

— Пустили под откос состав, — сказал тот мрачно.

— Что пустили под откос, молодцы. — Баба Марфа сунула ему в руки корзину с какими-то свертками и банками. — А подумали, что по вашему следу псы пойдут? А кого они схватят, знаете?

Василь ничего не ответил. Выражение его лица было решительное, упрямое и виноватое одновременно.

— На болото фрицы точно не сунутся, — подал голос второй мужчина, болезненно худой, высокий, в круглых очках с разбитой линзой. — Местные знают, что на болоте опасно.

— Местные знают. — Баба Марфа кивнула. — А немцы знают?

Ответом ей стала тишина. И она, тяжко вздохнув, велела:

— Ладно, надо идти, пока не рассвело. Стефания, запри за нами дверь и до рассвета никому не открывай.

Она посмотрела на Стешу таким пронзительным взглядом, что сразу стало ясно, кого она имеет в виду.

Стеша молча кивнула. Глянула на Степана, сказала:

— Я навещу тебя завтра.

— Уже сегодня. — Он слабо улыбнулся. — Буду ждать, Стеша.

Глава 19

Несмотря на ночные приключения, проснулись они на утренней зорьке. Стэф вышел из дома первый. Apec еще немного полежал, пялясь в потолок, а потом выбрался из-под одеяла. После вчерашнего в голове шумело. Он включил кофемашину, а потом с двумя чашками крепкого кофе вышел во двор.

Стэф сидел на крыльце. В руках он вертел выкупленную у Ареса клюку.

— Какие планы? — спросил Apec, усаживаясь рядом и протягивая Стэфу чашку. — Есть мысли, что за детишечки-мутанты нас сегодня посетили?

— Нечисть какая-то. — Стэф равнодушно пожал плечами, и Apec в очередной раз восхитился его невозмутимостью. — Думаю, нужно навести справки.

— Насчет экологов-копателей?

— И насчет прежних хозяев дома тоже. Уж больно странный дом. Прежние хозяева наверняка знали и о существовании детишек-мутантов, и о способах защиты от них.

— Если верить клинописи на пороге, хозяин дома не только от детишек защищался. Тут поблизости должны шастать еще всякие разные твари. Может быть, даже пострашнее детишек. А Михалыч, добрый человек, о них ни словом не обмолвился. Заливал мне про трясину, про торфяные ловушки, а про то, что есть кое-что пострашнее, не сказал.

— Может, он и сам не знал? — Стэф сделал большой глоток кофе, блаженно прищурился. — Или не верил? В такое не поверишь, пока собственными глазами не увидишь.

Он говорил, а сам задумчиво чертил что-то клюкой на земле. Apec вытянул шею, присмотрелся. Стэф рисовал приземистый домишко с покатой крышей, нижние края которой почти доставали до земли. Над домишком нависало какое-то лохматое дерево. Скособочившееся и перекрутившееся вокруг своей оси как штопор.

— Что за арт? — спросил Apec. — Не дают покоя лавры Феникса сизокрылого?

— Это не арт, а мой сегодняшний сон, — ответил Стэф задумчиво.

— Страдаешь вещими снами?

— Вообще никогда. — Стэф усмехнулся. — Мне сны почти не снятся. А сегодня вот приснился. Яркий такой, реалистичный.

— И что это за домик?

— Не знаю. Может, охотничий.

— Береза приметная.

— Это не береза, а ель. А за домом болото. Хотя… — Стэф задумался. — Нет, не за домом. Там кругом болото. И еще старая лодка на берегу.

— И что ты делал в этом домике?

— Лежал.

— Лежал и все? Как Илья Муромец на печи? Не лазил там, в этом своем вещем сне? Не расследовал ничего?

— Да как-то не додумался.

— Так ты в следующий раз не тормози! Вдруг узнаешь что-то интересное.

— Если он будет этот следующий раз, — сказал Стэф задумчиво.

— А детишек ты там не видел?

— Детишек не видел.

— А что видел? — Apec шкурой чувствовал, что Стэф рассказал ему далеко не все.

— Рыбу.

— Рыбу? Рыбачил, что ли? И что за рыба?

— Не знаю. Очень большая. Целиком я ее не видел, только спину.

— И насколько она большая? Вот такая? — Apec развел в стороны руки, чуть не задев при этом Стэфа.

— Намного больше. Если бы я был склонен к драматизму, то сказал бы, что она гигантская.

— А так что скажешь?

— По ощущениям, метров пять-семь в длину.

Apec присвистнул.

— Нехилая такая рыбешка! И при каких обстоятельствах ты с ней повстречался?

— Там кругом болото.

— Это ты уже говорил.

— Земли как таковой нет. Вместо нее толстая подушка из сфагнума. Это такой мох.

— Я знаю. Был на таком болоте в Беларуси. Идешь по болоту,