Надо сказать, что отношения между старшим и младшим Рутке складывались весьма непросто. Детство в чужой избе, чужаком среди шести хозяйских детей, наложило на Романа неизгладимый отпечаток. Да и впоследствии они жили, как чужие люди, вынужденные делить общий кров и стол. Георгий Карлович никогда не вмешивался в дела Романа Георгиевича. А тот, в свою очередь, старался не докучать отцу, самостоятельно решая свои проблемы сначала в гимназии, а потом и в реальном училище. В последнее время отец и сын отдалились еще больше, и виной тому была стыдная болезнь Георгия Карловича.

Уже незадолго до больницы каллиграф хотел избавиться от проклятого перстня, но что-то помешало ему это сделать. Пару раз, в минуты просветления сознания, он собирался сказать, что перстень Иуды ничего хорошего сыну принести не сможет и самое лучшее – это забросить его куда-нибудь подальше… Но редкие посещения Романа не совпадали с редкими просветлениями, поэтому отцовский совет так и остался неозвученным.

Умер Георгий Карлович ранней весной без покаяния и был похоронен на местном кладбище без отпевания.

Молодой Рутке остался один в доме отца, без средств к существованию. Ему еще год предстояло учиться, но вот на что жить, он плохо себе представлял. Как-то вечером, в очередной раз перебирая нехитрый скарб, доставшийся ему в наследство, Роман совершенно случайно наткнулся на тайник. Увидел щель в дне старого платяного шкафа, поддел ножом толстый фанерный лист и обнаружил под ним простую деревянную шкатулку.

«Неужели отец имел заначку и ничего не сказал?» – подумал молодой человек, хотя ничего удивительного в таком раскладе не было.

Волнуясь, он открыл крышку, но жемчугов и золотых червонцев не обнаружил. В шкатулке поверх сложенных бумаг лежал перстень – львиная морда, в пасти зажат причудливый черный камень.

Рутке-младший взял его, покрутил в руках, но надеть на свой палец не сумел. Перстень как будто сжался и не налазил даже на мизинец. Черный камень слегка поблескивал гранями, но молодому человеку показалось, что он ничего не отражает – это глубоко внутри мигает слабый желтовато-красный свет. Изделие завораживало, хоть выглядело очень простенько.

«За него хороших денег не возьмешь, – с грустью подумал Роман. – Камень какой-то непонятный, да и металл… Если бы золото с брильянтом – другое дело».

Он вынул остальное содержимое шкатулки – довольно толстую стопку бумаг, исписанных каллиграфическим почерком отца. Молодой человек начал читать и оторвался лишь после того, как перевернул последний лист. Эта была история перстня, который, вроде бы, принадлежал Иуде.

«Фантасмагория какая-то, – думал он. – Иудеи, генерал, Наполеон, дуэль… Каким образом отец-то узнал об этом, как кольцо оказалось у него? Может быть, он узнал всю эту историю, когда служил в следственном Департаменте? А как кольцо оказалось у него? Украл?!»

Бумаги ответа на все эти вопросы не давали, но подсказка казалась очевидной. Труднее всего было читать записи, в которых Георгий Карлович рассказывал о себе. Роман и не подозревал, какие страсти бушевали в больной голове отца. Ему было стыдно: казалось, что он подсматривает в замочную скважину. Но юноша дочитал все до конца.

Два дня Роман Георгиевич обмозговывал: какую пользу может принести неожиданная находка? Оставить ее себе, уповая на сверхъестественные свойства? Но отцу перстень не принес ни богатства, ни здоровья, ни удачи… Продать? Но кому и за сколько? В тайную силу никто, ясное дело, не поверит, а материал никакой ценности не имеет. Так и не придя ни к какому решению, он положил шкатулку на прежнее место.

Делать было нечего, и молодой человек отправился на поиски работы. Он начал с больших магазинов, обходя их один за другим и предлагая услуги приказчика, увы, никто в них не нуждался. Уже под вечер он зашел в большой антикварный магазин Соломона Розенталя. Это было большое помещение, сплошь заставленное круглыми столиками на кривых, гнутых ножках, огромными, как крепостные ворота, шкафами, легкими секретерами с десятками явных и потайных ящичков, старинными вазами… Казалось, что сам воздух был пропитан стариной, пылью веков.

Роман остановился у небольшого стола, под стеклом которого сверкали разными цветами изящные дорогие безделушки: кольца с дорогими каменьями, жемчужные ожерелья, аметистовые колье.

– Вас, сударь, интересуют драгоценности? – услышал он чей-то голос.

Подняв глаза, Рутке столкнулся взглядом с молодым приказчиком. Он был не старше Романа, аккуратный костюм, прямой, как стрела, пробор напомаженных волос, насмешливый взгляд:

– Вас интересуют кольца, колье, или предпочитаете нитку жемчуга? – продолжал издеваться приказчик.

– Нет, нет, – решил поскорее ретироваться Рутке. – Я просто хотел…

Но приказчик его уже не слышал и не видел. Все его внимание поглотил человек лет тридцати пяти в явно дорогом длинном пальто и фетровой шляпе. В руке посетитель держал трость с тяжелым медным набалдашником. Ниже левого уха человека красовалось большое родимое пятно темно-розового цвета.

– Меня интересуют старые вещи, возможно, когда-то принадлежавшие известным людям. Чем больше их возраст, тем лучше, – обратился он к приказчику. Сильный акцент выдавал в нем иностранца, скорей всего, немца.

Набриолиненный продавец засуетился, предлагая вниманию посетителя выставленные сокровища. Тот со скучающим видом рассматривал дорогие побрякушки. Роман отошел в сторону и продолжал исподволь наблюдать за иностранцем.

«Вот бы кому предложить перстень Иуды, – подумал он. – У этого гера наверняка карманы полны ассигнациями… Но как это сделать? С чего начать?»

Между тем немец, так и ничего не купив, неспешно направился к выходу.

«Была не была! – решился Рутке. – Попытка не пытка!»

Он двинулся за представительным господином, на улице догнал его и, пытаясь придать голосу мягкую уверенность, заговорил, вспоминая гимназический курс немецкого:

– Прошу простить меня. Я только что был случайным свидетелем вашего разговора с приказчиком в антикварном магазине…

– Ну, и что из того? Кстати, мой русский лучше вашего немецкого. Говорите по-русски, так будет проще.

– Да, да, спасибо. Я понял, что вас интересуют старинные украшения…

– И вы решили предложить мне старую и очень ценную вещь? – улыбаясь, перебил его немец. – Я, друг мой, кол-лек-ци-он-ер, – по складам произнес иностранец. – А настоящий коллекционер – немного историк, немного археолог, немного ювелир, немного эксперт. Это значит, что ваша подделка будет мною разоблачена сразу же! Понимаете?

– Нет, нет, – заговорил Георгий. – Вы напрасно считаете меня нечестным человеком. Я не хочу вам продать какую-то подделку. Впрочем, сказать по правде, я и сам не уверен в ее достоверности, а тем более – ценности.