Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Западные же стратеги сосредоточили свое внимание на первой фазе, столь любезной невежественным вершителям судеб государства. Война «нажми кнопку!» прельщает их воображение: пусть наши стратосферные бомбовозы и трансконтинентальные ракеты атомно ударят по далеким целям, а нас защитят сверхскоростные истребители и управляемые ракеты – войска нужны лишь для обозначения линии фронта и для оккупации того, что зреет для захвата. Формула 1916 г. «артиллерия побеждает, пехота занимает» видоизменилась: «издалека так уничтожить, чтобы и атаковать не надо было». В западной печати не чувствуется осведомленности о наличии в Пентагоне планов, касающихся второй фазы. Держат ли их в несвойственном демократии абсолютном секрете? Уверены ли, что угроза атомного конкурента удержит Кремль от нанесения удара? Надеются ли они превентивным атомным ударом обеспечить свой народ? Или просто считают, что Америка не выдержит удара и поэтому во вторую фазу войны не вступит?
Тотально-вооруженный народ
«Каждый народ имеет такую армию, какую он заслуживает иметь». Если эту формулу Троцкого приложить к современным армиям, то приходится признать народы весьма малозаслуженными.
Армия в веках была проявлением аристократизма духа и находилась в руках аристократии – королевской при Людовиках, демократической при Наполеоне. Итальянская конституция 1948 г. гласит: «Италия есть демократическая республика, базирующаяся на труде». В пояснение к сему на первом месте стоит труд физический, а на втором – духовный: мозоли на руках ценнее мыслей в голове. Это – знамение времени, и оно кладет печать и на войско. В нем логика людей с мозолями – солдат, неохотно подчиняющихся логике людей с мозгами – офицеров. В молодой германской армии, по последнему слову демократической доктрины созданной, офицерство с превеликой осторожностью и в гомеопатических дозах внедряет здравые военные принципы. Опасаются солдатского протеста и парламентского негодования.
Воинства из королевских стали парламентскими. На маневрах швейцарской армии главную роль играл министр финансов, объезжавший штабы и следивший, чтобы оперативные и тактические планы согласовались бережливостью: поменьше потрав, поменьше расходования военного оборудования.
Войско перестало быть государством в государстве и лишилось возможности свой дух привить народу – народ диктует войску мораль и мудрость. Комиссия по выработке устройства и духа новой германской армии состояла (по сообщению газет) из 5 офицеров, 2 фельдфебелей, 2 ефрейторов, оружейного мастера, штрафного солдата, солдатской вдовы и 9 гражданских лиц.
Гражданские лица внушают войску удивительные идеи: во время Корейской войны американский «Штаб Психологической Войны» установил давать каждому перебежчику-северокорейцу 5 тыс. долларов (впрочем, некоторые члены штаба полагали, что душу воина можно оценить в 100 долларов). Но меркантильность не одолела дисциплину в армии коммунистической диктатуры, чтобы соблазнять долларами на измену. Как реагировали бы американские солдаты на такое предложение с красной стороны, неизвестно.
Деньгами пытаются подменить сознание воинского долга. Американские солдаты привыкли к денежным наградам: летчики на войне имели «комиссионные» от выполненной бомбежки. Генерал Паттон штрафовал своих офицеров и солдат на фронте за небрежность в одежде. Во время Суэцкого военного эпизода египтяне оценили голову каждого английского офицера в 100 фунтов стерлингов, а голову главнокомандующего генерала Эрскина – в 10 раз дороже. В германской армии сейчас пришли к заключению, что Денежные штрафы на солдат имеют лучшее воспитательное действие, чем наказания, бьющие по самолюбию. Таков дух времени, и с ним приходится считаться.
В средневековье говорили: у воина три умения – вонзить меч в тело врага, укротить буйного коня и опрокинуть на спину девушку. Теперь насчет девушки не уменьшилось умение, мотор же укрощать не надо – его надо знать, а к мечу проявляется отвращение: прямое убийство – не по нравам современному человеку. Даже палач стесняется выдернуть табуретку, а «культурно» нажимает рычажок, чтобы открылся люк под ногами казнимого. Рукопашный, штыковой бой заменен метанием гранат не только потому, что это – лучшая техника, но и потому, что нервы не выдерживают убийства собственноручного. Граната лучше – она убивает, а не я.
Войско создается из материала невысокого качества. В минувшую войну в САСШ от мобилизации было уволено 1 млн. 850 тыс. человек (12 % призванных) по причине психической, умственной или физической ненормальности. Процент алкоголиков в американском народе огромен, они или не годятся для войска, или – меньшие пропойцы – ни на что не годятся в войске.
Психоатмосфера, окружающая войско, вредна ему. В Германии часть молодежи протестовала против введения воинской повинности: «Лучше быть 20 раз изменником, нежели 1 раз мертвым». В Англии писатель Тойнби и ученый Руссель воодушевляют публику фразами, которые можно перевести так: «Пусть нас красные оккупируют, но только не бомбардируют». Народный инстинкт самосохранения, патриотизм, сознание долга десятилетиями подтачивались пропагандой пацифизма и интернационализма, а сейчас к мечтателям присоединились просоветские практики: 17 международных организаций стоят в подчинении «Всемирного конгресса мира», организовавшего в 75 странах свыше 150 тыс. комитетов в защиту мира (под миром понимается не только абсолютный мир, но и всякая «справедливая» экспансия Советов, которые и войны ведут только «справедливые», а к числу последних причисляются и нападение на Финляндию и удар в спину Польши).
Войско не гордость нации. Оно не любимо, оно только терпимо. На могиле, знаменитейшего поэта Греции Эсхила не было упомянуто, что он себя обессмертил написанием «Прометея», но сказано было: «Здесь лежит человек, сражавшийся при Саламине». Быть воином – почетнее всего. Отныне офицер принужден на улице скрывать свое звание ношением гражданского платья. Немудрено, что в Сен-Сирскую школу в 1913 г. на 1 тысячу вакансий было 3 тысячи 700 прошений, 40 лет спустя – на 250 вакансий только 400 прошений.
Снижение психического и физического качества военно-людского материала принуждает снижать требования к воину и к войску. В иррегулярном войске гражданин-воин обладает сугубо милиционными качествами – нервностью, впечатлительностью и малой способностью к перенесению опасностей. В регулярном войске воин-гражданин с неохотой подчиняет гражданские права воинским обязанностям. Лишь коммунистическая власть смеет тренировать солдата в