class="p1">Я попыталась выдернуть руку из ее захвата, но она еще крепче стиснула пальцы и подалась вперед. Зашипела мне в лицо:

— Но если будешь умничкой, то продолжишь кататься как сырок в маслице, изображая из себя любящую женушку для чужого мужа. И никто не узнает твою гадкую тайну, сучка.

Глаза девицы с расширенными зрачками лихорадочно засверкали. Она кусала губы, пачкая алой помадой кончики зубов и все сильнее сжимала пальцы на моей коже — точно синяки останутся.

— Отпусти, или охрану сейчас позову, — рявкнула я, пытаясь стряхнуть сумасшедшую и оглядываясь по сторонам в поисках кого-то из секьюрити. Как назло, поблизости никого из парней с рациями не наблюдалось.

Я еще раз дернула руку, одновременно с силой хлестнула девицу раскрытой ладонью по уху — это и больно, и приводит к дезориентации. — Отпусти, не то еще добавлю и охране сдам!

Жанна разжала пальцы и схватилась за мгновенно заалевшее ухо. Губы в яркой помаде сжались в ниточку, глаза полыхнули бешенством.

— Вот ты тварь какая! Значит, Динка правду сказала про тебя… Хотела я с тобой по-доброму. Ты мне деньги — я тебе документы, но теперь хер тебе, — крутанулась ко мне спиной и пошла прочь, с силой выдергивая застревающие в газоне каблуки.

С прямой спиной прошагала к столу, где в мужской компании стоял довольный Янис — пил из высокого бокала, разговаривал, улыбался…

Девица оттолкнула стоявшего у нее на пути невысокого худощавого мужчину — кажется папу Данькиного одноклассника — и остановилась перед Янисом. Начала что-то говорить, сладко улыбаясь. Потом повернула ко мне лицо и оскалила в жутковатой улыбке испачканные красной помадой зубы.

Полезла в висевшую на локте плоскую сумочку и достала конверт. Отдала Янису, еще раз злорадно глянула на меня, и торопливо пошла в сторону ворот. С каждым шагом двигалась все быстрее и быстрее, словно опасалась, что за ней погонятся, пока не скрылась за поворотом подъездной аллеи.

Проводив ее взглядом, Янис открыл конверт, достал несколько сложенных листочков и принялся их изучать.

Не в силах оторвать от него взгляд, я потирала болевшую руку и внимательно смотрела, как он читает. Как все больше мрачнеет его лицо, хмурятся брови и сжимаются челюсти, и чувствовала, как непонятный страх удушливо бьет в голову и начинает стекать в живот.

Словно почувствовав мой взгляд Янис поднимает голову, смотрит на меня… От презрения и ненависти, плескающихся в его глазах во рту становится вязко и горько… В глазах темнеет, и я лечу в бездну.

Глава 60

Я снова в больнице, в одноместной, хорошо оборудованной палате. Функциональная медицинская кровать. Датчик на груди и мерно пикающая аппаратура. В вене торчит игла, возле кровати штатив с пузырьком лекарства, медленно перетекающего в мою кровь.

Рядом бледное лицо Амали, а Яниса нет. Почему-то мне становится страшно, что он больше не придет.

— Очухалась? — рявкнула подруга, заметив, что я открыла глаза. Что-то смахнула с щеки и подозрительно шмыгнула носом — она плачет что ли?

— Амаль, что случилось? — мой голос хриплый, а язык едва ворочается во рту от скопившейся в нем сухости.

— Что, что! В обморок ты хлопнулась, вот что, — она встала и взяла со столика у кровати смешной поильник с длинным носиком. Поднесла к моим губам:

— Пей, знаю, что во рту пустыня.

— Где Янис? — спросила я, размочив сухость в горле.

— С врачами разговаривает, — Амаля снова села на стул и отвернулась к окну.

— Амаль, я что, беременна? — спросила шепотом о том, что подозревала уже две недели. Подозревала, но никак не решалась сделать тест. Все убеждала себя, что задержка — это следствие стресса из-за аварии.

Потому что боялась, что он будет положительным, а я не знаю, что делать дальше.

И как теперь жить, если Янис потребует сделать аборт…

— Дошло, наконец? — Амаля все так же смотрела в окно, словно видеть меня ей невыносимо.

— Ты знала, да? Почему мне не сказала? — обида на подругу полыхнула в горле, стекла по груди и застыла где-то в солнечном сплетении.

Она долго молчала. Потом выдохнула так длинно и сердито, что жалюзи на окне начали истерично трястись. Против воли, мне стало смешно. Амалька, она такая: крикнет, плюнет да дунет, и от всех неугодных полетят клочки по закоулочкам.

— Чего ржешь, дура конченная! — вызверилась она, глядя на мои дрожащие от смеха губы. — Тут хрен пойми, что творится, а она веселая!

Веселая… Мои ладони вдруг сами поползли к животу. Легли и замерли, словно закрывая его, и еще до конца не веря, что там есть что оберегать.

В голову стукнула очень простая, но ошеломившая меня мысль — я буду защищать его, своего малыша. Какая бы хрень не случилась дальше…

— Знала, — нехотя произнесла Амаля. — Не говорила, потому что… Между тобой и Янисом черте-что творилось. Куда еще ребенка вплетать? Думала, немного разберетесь, и тогда или я скажу, или сама сообразишь, наконец. У тебя месячных-то сколько нет уже? Ничего не кольнуло в мозгах?

— Три недели. Но я думала… это после аварии организм потряхивает, — медленно проговорила, поглаживая живот. И вдруг ахнула: — Меня же лечили непонятно чем! Вдруг навредили?!

В ужасе попыталась вскочить, словно собралась бежать и спрашивать за ребенка с врачей. Зашипела, потому что игла в вене дернулась и уколола, резанув болью от локтя до запястья.

— Куда, идиотина! — руки Амали прижали меня обратно к кровати. — Совсем кукухой поехала, вену порвать хочешь?!

— Что происходит?! — на истеричное пиканье приборов в палату залетела медсестра. Ринулась ко мне, попыталась оттолкнуть Амалю. — Отойдите от пациентки!

— Иглу ей поправь! — рявкнула подруга, продолжая удерживать меня за плечи.

Заорала мне в лицо:

— Успокойся! Врачи сразу знали, что ты в положении и ничем таким не лечили. Наоборот, ребенка поддерживали препаратами.

Снова распахнулась дверь и в палату с бешеными глазами ворвался Янис. Странно, он же всегда спокоен, как удав…

— Что случилось? Амаля?! — рявкнул на одну, но затихли все сразу, даже я. Перестала дергаться, лежала, прижатая руками подруги и не отрываясь глядела на хмурое лицо мужа.

Он не смотрел на меня. Один только раз взглянул и все. Отвернулся и останавливал взгляд на чем угодно, только не на мне.

Медсестра что-то лопотала, оправдываясь и показывая на Амалю. Подруга в ответ ругалась. Он стоял, слушал и не смотрел в мою сторону.

— Янис…, - я не выдержала. Обмякла под руками Амали и снова позвала: — Янис…

— Выйдите все, — он медленно, неохотно перевел на меня взгляд. Замер, глядя в глаза нечитаемым взглядом.