прерийных полевок утешительное поведение вызывается стрессом. Утешительное поведение включает в себя эмпатическое усиление ощущения стресса у утешающего индивида; включает в себя признание того, что из двух индивидов, испытывающих стресс, изначально стрессовым является тот, кто получает утешение; и тесно связано с наличием окситоцина в организме. Почему бы не подумать, что прерийная полевка испытывает состояние, очень похожее на то, что испытывает человек, участвующий в эмпатическом поведении?

Аналогичный вопрос мы можем задать и Сантино, шимпанзе из зоопарка Фурувик в Швеции. Как сообщает Осват (Osvath, 2009), Сантино демонстрировал удивительно агрессивное поведение по отношению к посетителям зоопарка. Шимпанзе, содержащиеся в неволе, часто выражают свою агрессию, бросая предметы в посетителей. Часто этими предметами становится все, что попадется под руку, включая фекалии. Однако Сантино выбрал иную стратегию: он складывал камни в начале дня, пока в зоопарке не было посетителей. Затем, когда в зоопарк приходили посетители, он извлекал спрятанные камни и бросал их в посетителей. Изначально его боеприпасы состояли из камней, найденных в русле воды, прилегающей к его вольеру, и припрятанных вдоль береговой линии, ближайшей к тому месту, где ходили посетители. Однако позже он добавил к своим боеприпасам куски бетона, причем доходило до того, что он находил в вольере слабые места и отламывал их, чтобы использовать в качестве боеприпасов. Когда сотрудники зоопарка убирали его тайники с камнями, он стал делать укрытия из сена, которое находил в своем вольере, а затем прятать камни и бетон под этими новыми укрытиями. Сантино был спокоен, когда закладывал боеприпасы в тайники, и зол позже, когда извлекал боеприпасы и бросал их в посетителей. Эти детали позволяют сделать вывод, что Сантино занимался предварительным планированием. Он знал, что его разозлит присутствие посетителей, что он захочет продемонстрировать этот гнев и что, если он не подготовится заранее, он не сможет его продемонстрировать - и поэтому он подготовился заранее. Эта интерпретация приписывает Сантино несколько сложных психических установок: чувство собственного достоинства, знание о своих текущих состояниях души и о том, как они могут отличаться от его будущих состояний души, и способность предпринимать шаги, чтобы его будущее "я" было удовлетворено, даже ценой затрат энергии, которые бесполезны для его настоящего "я". Оправдана ли такая интерпретация поведения Сантино? Или это пример необоснованной проекции человекоподобных психологических качеств на другое животное?

Как следует из этих вопросов, существует два очевидных альтернативных объяснения поведения Сантино: дефляционный, согласно которому мы можем объяснить поведение Сантино так, чтобы не приписывать ему человекоподобных психологических качеств (в случае с прерийными полевками это будет равносильно утверждению, что то, что они испытывают, не является состраданием), и инфляционный, согласно которому Сантино действительно занимается планированием будущего, что он действительно предпринимает шаги, чтобы обеспечить достижение своих будущих целей (или, в случае с прерийными полевками, что они действительно сочувствуют). Несколько этологов выступают за дефляционный ответ. Например, Робертс и Фини (Roberts and Feeney, 2010) утверждают, что поведение Сантино не свидетельствует о перспективном планировании. Тот факт, что он не запасает боеприпасы в межсезонье (когда зоопарк закрыт), а ждет, пока весной в зоопарк начнут приезжать посетители, чтобы сделать тайник, говорит о том, что первые посетители "послужили контекстуальным стимулом для складирования камней... без предвкушения того, что это произойдет в какое-то конкретное время в будущем" (Roberts and Feeney 2010: 53). Суддендорф и Корбаллис (2010) утверждают, что существуют альтернативные объяснения поведения Сантино; данные, собранные Осватом, не позволяют сделать вывод о том, что Сантино планировал будущие проявления доминирования. Шеттлворт (2010) повторяет анализ Суддендорфа и Корбаллиса, добавляя в своем рассуждении, что часто сложное на первый взгляд поведение может быть объяснено с помощью "элементарных механизмов". В более общем плане Балтер (Balter, 2012) в журнале Science описывает общее отношение ученых к тому, что если существует "более простое" объяснение (при этом когнитивные объяснения рассматриваются как более сложные, а некогнитивные - как более простые), то это более простое объяснение предпочтительнее, чем объяснение с использованием когнитивных процессов. Таким образом, дефляционная стратегия: ищите некогнитивные (или менее когнитивные) объяснения поведения Сантино и утверждайте, что, поскольку такие объяснения существуют, поведение не заслуживает полностью когнитивного объяснения. На основании только этих данных мы не должны делать вывод о том, что Сантино планирует будущее или что он предпринимает шаги для того, чтобы его будущее "я" смогло достичь своих целей, возможно, в ущерб своим настоящим целям.

Этот аргумент, очевидно, опирается на "Канон Моргана" - принцип, согласно которому мы не должны апеллировать к "высшим" процессам, если можем объяснить поведение как следствие только "низших" процессов: "Ни в коем случае нельзя интерпретировать деятельность животного в терминах высших психологических процессов, если она может быть справедливо истолкована в терминах процессов, стоящих ниже в шкале психологической эволюции и развития". Однако в последнее время канон Моргана подвергся нападкам. Он опирается на несколько сомнительных предположений, например, что в психологии существуют высшие и низшие процессы, и что эволюция каким-то образом проводит различие между высшими и низшими.

Возможно, дефляционистам не стоит полагаться на канон Моргана. Повинелли и Вонк (Povinelli and Vonk, 2003) утверждают, что когда речь идет об атрибуции теории разума (то есть мысли о том, что у других людей есть разум), поведение шимпанзе всегда можно объяснить более просто. То есть, когда поведение шимпанзе предположительно вызвано его репрезентацией ментального состояния другого животного, оно также должно быть опосредовано абстрактной репрезентацией поведения другого животного. Но, утверждают Повинелли и Вонк, поведение, которое мы хотим объяснить, может быть объяснено просто ссылкой на эту опосредованную абстрактную репрезентацию поведения. Никакой дополнительной репрезентации психического состояния другого животного не требуется. Вместо того чтобы полагаться на надуманное различие между высшим и низшим, Повинелли и Вонк апеллируют к принципу примитивности: гипотеза чтения мыслей требует, чтобы шимпанзе имели репрезентации ментальных состояний животных и их поведения, в то время как гипотеза чтения поведения требует репрезентаций только поведения животных. Если доказательства не требуют обоих видов репрезентации, мы должны предпочесть объяснение, которое постулирует меньшее количество промежуточных репрезентаций.

Можно ли применить эти рассуждения к спору о Сантино? Ключ к аргументу Повинелли и Вонка в том, что они находят две структуры, которые должны присутствовать для объяснения поведения шимпанзе с помощью чтения мыслей, но только одна из этих структур должна присутствовать для объяснения того же поведения с помощью чтения мыслей. Дефляционисты могут утверждать, что для того, чтобы правильное объяснение поведения Сантино заключалось в том, что он планирует будущее, это объяснение должно утверждать, что он одновременно реагирует на сигналы в текущем окружении и участвует