заглядывать в любые магазины – и при этом не отчитываться за каждый шаг?

Мысль, что за стенами общежития я увижу Москву, многоэтажные дома, автомобили, а не интернатскую ограду и лес, приводила меня в восторг.

А самое главное, я твердо знала, что завтра или в крайнем случае послезавтра смогу повидать Толика! Перед самым отъездом я украдкой раздобыла его адрес, пробравшись в архив, где хранились личные дела.

Толик жил на другом конце Москвы, но это меня нисколько не смущало. Я твердо решила на этот раз обойтись без слез и истерик, внушить, что не собираюсь вешаться ему на шею, а просто хочу иметь возможность приезжать к нему хотя бы изредка. И пусть все остается так, как было у нас в интернате.

Убаюканная этими сладкими грезами, я незаметно для себя заснула.

3

Меня разбудило яркое солнце, нещадно жарившее сквозь ветхую материю штор. За стеной громко играл магнитофон, слышались чьи-то веселые голоса.

Я вскочила с кровати, дождалась очереди в душ, выполнила лечебную гимнастику и позавтракала чаем с сухарями. Если полностью следовать инструкциям Жанны, нужно было сварить себе гречневую кашу, но я решила сегодня обойтись без этого.

Подкрепившись, я вытряхнула на кровать весь свой не слишком обширный гардероб и принялась придирчиво осматривать каждую вещь.

Мне хотелось предстать перед Толиком в самом привлекательном и сексуальном виде, какой только возможен. Я отбраковала кучу шмоток, пока наконец не остановилась на короткой джинсовой юбке и легкой маечке цвета морской волны.

Нарядившись, я подошла к запыленному, покрытому сальными отпечатками пальцев, зеркалу. Впечатление было вполне сносным.

Юбка открывала ноги значительно выше колен, майка туго обтягивала грудь и здорово гармонировала с цветом моих глаз. Я слегка подкрасила ресницы, провела по губам блеском, расчесала волосы и распустила их по плечам. Потом надела светлые босоножки на небольшой танкетке и вдела в уши Светкины «гвоздики».

Мне показалось, что на вид мне можно дать все шестнадцать, если не семнадцать. Лицо у меня было серьезным, взгляд глубоким и чуть-чуть печальным. Одним словом, не пустышка какая-нибудь, а женщина с прошлым.

Довольная собой, я подхватила малюсенький заплечный рюкзачок, подаренный Жанной на память, и выпорхнула из общежития.

Улица встретила меня шумом и суетой. Звенели трамваи, визжали тормоза, оглушительно пела сигнализация на автомобилях.

Сперва я немного растерялась, чувствуя себя непривычно в толпе, где каждый спешил по своим делам, но потом мне даже понравилось веселое и бестолковое столпотворение.

Я отыскала остановку, доехала до метро, спустилась по эскалатору и села в поезд. Напротив меня расположилась компания парней чуть постарше, с мольбертами и папками. Один из них, симпатичный, худощавый брюнет, долго, не отрываясь, глядел на меня и затем подмигнул:

– Красотка, айда с нами!

Я улыбнулась краешками губ и покачала головой.

– Я тебя на руках носить буду, – пообещал худощавый. – Ей-богу, не вру. Тебя как зовут?

– Лидия, – неожиданно для себя произнесла я.

Сама не могла понять, почему назвалась именем матери. Мне нравилось играть чужую роль – взрослой, самостоятельной девушки, например студентки какого-нибудь вуза. В глубине души я решила полностью перемениться, стать такой, какой была в своих снах. Имя Василиса не подходило для моего нового имиджа, оно было каким-то детским, слишком мягким, наивным и доверчивым, как и я сама до сегодняшнего дня.

– А я – Александр, – представился брюнет. – Ты учишься, работаешь?

– Учусь.

– Сейчас угадаю где, – проговорил Александр, улыбаясь. – На филфаке! Точно?

Я понятия не имела, что такое филфак, но тем не менее кивнула.

– А мы – художники. – Александр кивнул на друзей. – Пересаживайся поближе.

– Мне и тут неплохо, – проговорила я надменно.

– Какая ты гордая! – уважительно произнес Александр. – Слушай, я ведь не вкручиваю. Мы едем в парк Сокольники, рисовать натуру. Давай с нами, а после пойдем гулять. Я тебе мастерскую покажу. Давай, а?

– Не могу, – сказала я и вздохнула. Вздох получился что надо, искренний и печальный.

– Почему? – расстроился Александр.

– Мама просила подбросить ее на дачу. Она за рулем совершенный ребенок, боится, что ее снова затрут в пробке.

Я говорила, будто считывала с монитора. Фразы, одна за другой, с легкостью рождались у меня в голове. Это было даже не враньем, а скорее полным и удивительным перевоплощением в чужую шкуру.

– Ты водишь машину? – Александр поглядел на меня с восхищением. – Такая молоденькая? Сколько тебе?

– Восемнадцать.

– Нет, ты просто супер! – Он поднял большой палец. – Дай хоть телефон, созвонимся.

– Мама не любит, когда мне звонят домой.

– Дай мобильный. У тебя ведь есть?

– Есть, – ответила я не моргнув глазом. – Но у меня правило: случайным знакомым номера не даю.

– Жаль, – искренне произнес Александр. – Я, может быть, этой встречи всю жизнь ждал.

Компания начала подниматься и двигаться к выходу.

Александр достал из кармана рубашки блокнот, что-то быстро черкнул в нем, затем вырвал листок и протянул мне:

– Держи, Лидия. Это мой сотовый. Если вдруг захочешь увидеться, звони в любое время, хоть днем, хоть ночью. Пока! – Он махнул рукой и выбежал вслед за приятелями на платформу.

Я рассеянно покрутила в руках бумажный клочок, порвала его на мелкие кусочки и спрятала в карман – до ближайшей урны.

Я чувствовала небывалый подъем и гордость. Еще бы! Мною, жалкой инвалидкой, брошенной родителями на произвол судьбы, голодранкой, лишенной своего жилья, заинтересовался взрослый, самостоятельный парень, красавец, имеющий престижную профессию! Я отлично сознавала, что, кроме Толика, мне никто не нужен, но мысль о собственном успехе грела чрезвычайно.

Так, в приподнятом настроении, я доехала до его дома, поднялась по лестнице на второй этаж и позвонила в дверь, обитую темно-красным дерматином.

Мне открыли тотчас же. На пороге стояла красивая и величественная седовласая старуха. На ней было клетчатое платье с короткими рукавами и белоснежный фартук.

– Чем обязана? – спросила старуха звучным басом.

– Простите, пожалуйста, – проговорила я, стараясь держаться спокойно и уверенно, – Толик дома?

– Нет его, – тут же отрезала старуха.

– А… когда он будет?

– Не знаю. – Она брезгливо поджала ярко накрашенные губы. – Я за ним не слежу.

– Но хоть примерно, – попросила я, чувствуя, что начинаю терять выдержку.

– И примерно не знаю, – пробасила старуха, – может, через час, а может, завтра. Прошу прощения, у меня суп на плите. – Она хлопнула дверью перед моим носом.

Я осталась стоять на площадке в полной растерянности.

Что было делать? Ждать, вдруг Толик скоро возвратится? Но если он, как сказала бабка, приедет лишь завтра?

Я решила все-таки подождать и спустилась.

У подъезда стояла ветхая, покосившаяся лавочка. Я присела на нее и огляделась по сторонам.

Во дворе дома было