— Ну даже здесь не как у людей.., ты лежишь на столе, зато телефон — на диване. Здорово, да? — Он повернулся к ней вполоборота и произнес в трубку:

— Слушаю.

— Мы подъехали, — раздался задыхающийся голос, — Крокодила шлепнули. Чирика тоже.., только мы с Салом…

Лицо Михаила сразу приобрело отстраненное выражение холодной жестокости, и, не разжимая зубов, он спросил, как швырнул камень:

— Ты у входа, Кирсан?

— Да.., я же сказал, мы подъехали.

— Поднимись сюда.

— С Салом?

— Сало твое пусть в машине посидит. Авось не протухнет. Давай, жду.

— Мы не в машине…

— А что же, пешком? Ты же сказал, что вы подъехали?

— Не.., мы…

— Понятно. В общем, так.., надеюсь, у тебя хватило ума не говорить этому Салу, куда вы направились?

— Да.., конечно.

— Так вот, немедленно убери его.

— То есть.., замочить, что ли?

— И в канализационный люк.

Молчание. Потом угрюмый голос Кирсана медленно выговорил:

— Понял.

Михаил остервенело бросил трубку и, не глядя на молодую женщину, процедил:

— Кирсан звонил. Провалились.., асы.

— Что, покоцали их?

— Да.., двоих чикнули, а Кирсан с этим жирным безмозглым Салом притащился сюда.

— Я так и думала. У мистера Энди не такая хилая служба безопасности, чтобы она была уязвима для таких дебилов, как твои костоломы. Я сразу говорила, кому и каким образом надо поручить эту one-; рацию.

Михаил встряхнул головой:

— А ты не боишься связываться с этими людьми?

Ты хоть видела, на что они способны даже поодиночке? Никогда не забуду момент, когда они, как щенков, утрясли на свадьбе пятерых здоровенных парней. И в «Ариэле»…

— Ты же пять минут назад говорил, что чувство страха мне не свойственно.

Через несколько минут в дверь позвонили, Михаил качнулся назад и, поднявшись с кресла, прошел к входной двери, вынув из внутреннего кармана пиджака пистолет.

«Вальтер» 7,65 мм.

— Кто там?

— Это я… Кирсан.

Михаил спрятал пистолет и щелкнул замком, открывая дверь.

В дверном проеме появилась странная фигура — пошатывающийся, всклокоченный парень лет двадцати двух, с широким небритым лицом и длинной свежей царапиной через лоб, переносицу и левую щеку.

Впрочем, если судить по тому, как интенсивно кровоточила эта рана, назвать ее царапиной — значит довольно сильно погрешить против истины.

Он по синусоиде прошел через просторную комнату, приволакивая левую ногу, и, схватив стоящий на окне графин, выпил половину его содержимого.

Михаил молча смотрел на измочаленного подчиненного. Его подруга и вовсе не обращала на того ни малейшего внимания: ничуть не изменив своей позы на столе, она всецело углубилась в изучение собственных тонких аристократичных пальцев и что-то негромко мурлыкала под нос.

Кирсан оторвался от графина и, протяжно выдохнув, опустился на диван и проговорил:

— Хреново, Михал. Замели. Еле свалили.

— «Хвоста» нет?

— Нет.., по-любому нет. Нас и не вели.., мы на такси приехали.

— Мо-лод-цы! — саркастически отчеканил Михаил, и его рука медленно скользнула под пиджак. — На такси, говоришь, приехали?

— Да там.., лоха какого-то тормознули, а потом Сало приложил ему для памяти.., чтобы, значит, он потом не сидел в мусарне и не составлял на нас фоторобот.

— И Сало сидит в его машине?

— Не.., уже не сидит. Ты же сказал, что его, стало быть, в расход…

— А как же вас так раскусили? — жестко заговорил Михаил. — Ведь ты говорил, прямо-таки божился, что подготовлено все профессионально?

— Да.., четко отследили его, все в ажуре.., я не знаю, как его барбосы почувствовали, что ихний босс.., уже на мушке… — все еще пытаясь отдышаться, выдавил Кирсан. — Ну так вот.., они расстреляли нас из автоматов.

— Ну что ж, — произнес Михаил, — а как самочувствие твоего Сала? Не воняет?

— Хуже канализации не завоняешь, — угрюмо отозвался Кирсан. — Я пойду умоюсь.., или там душ приму.., а, Михал?

— Валяй, — ответил тот.

Парень тяжело поднялся с дивана (на обшивке расплылось маленькое темное пятно — несомненно, крови) и направился в сторону ванной. Михаил бесшумно вздохнул и перевел взгляд на свою подругу, которая приняла нормальное положение и спрыгнула на пол. Поежилась, потому что холодный пол ожег босые ноги, и, подойдя к мужчине вплотную, произнесла:

— А если Ковалевские подберут одного из этих кретинов, по недоразумению уцелевшего?

— Но Кирсан говорил, что и Крокодила, и этого… Чирика шлепнули.

— А если нет? Если кто-то выжил? Они же из него все вытрясут.

— Нет.., ничего страшного. Они работали только через Кирсана. Меня Крокодил и Чирик не знают.

— Через Кирсана? — медленно произнесла девушка и, присев на правое колено Михаила, потянулась всем телом, выпятив еле прикрытую грудь так, что в глазах ее «кота» вспыхнули сухие искры возбуждения, он скользнул ладонью по ее обнаженному бедру, запустил пальцы под трусики — но в ту же самую секунду ее рука неуловимым, гибким движением дикой пантеры скользнула под его пиджак и вырвала из внутреннего кармана пистолет.

Тонкие пальцы сжались на рукояти с такой силой, что их костяшки побелели.

Указательный палец медленно пополз по курку и замер…

Михаил вздрогнул от неожиданности — таким быстрым, по-кошачьи отточенным было движение молодой женщины — и пробормотал:

— Это еще зачем?

— Но ты же говорил, что вся эта братия работала с тобой только через Кирсана? Говорил? Ну так что… теперь ты меня понимаешь?

Мужчина перехватил пистолет и, убрав женщину со своего колена, поднялся и сказал:

— Ты права, кошка.

…Кирсан стоял под душем и смывал с себя грязь и кровь сегодняшнего неудачного вечера. Вечера, который забрал у него трех если не друзей, то коллег… братьев по крови. По крови жертв, совместно пролитой ими.

Охрана банкира Андрея Ивановича Ковалева оказалась куда профессиональнее, чем он предполагал. А ведь его подельники тоже не были мальчиками для битья. Один из них был мастером спорта по боксу; другой, прошедший Чечню, прекрасно стрелял и владел рукопашкой; Сало, огромный, грузный ублюдок с замашками гестаповца, обладал колоссальной физической силой и неожиданной для его габаритов ловкостью.., а он, Кирсан, еще молодой, но уже понюхавший пороху и узнавший цвет и запах крови — он, Кирсан, был лучше их всех.