во всех этих переговорах и переписках. Весьма и весьма странное. Я начал эту историю с переговоров по телефону между Шапошниковым и Кирпоносом относительно предложения Военного Совета Юго-Западного фронта об общем отводе войск от Киева.

А почему не с самого предложения, которое Шапошников обозначил так:

«Вашу телеграмму о занятии противником Ромны, и поэтому о необходимости скорейшего отхода, Ставка Главнокомандования получила.»?

Наверно, нужно эту телеграмму привести. Нужно. Только нельзя. Она в 40-м Сборнике, в том Сборнике, в котором опубликованы документы Ставки, командования Юго-Западного направления и Юго-Западного фронта за рассматриваемый период, отсутствует. И ее нет в архивах, потому что никто даже из маршалов, описывавших те события, ее найти не смогли. Даже Баграмян. И эту телеграмму не приводит ни один исследователь данного вопроса. У А. Исаева в его «Котлах…» тоже нет этой телеграммы. И он даже не задумывается об этом. Просто обходит вопрос о ней молчанием. Ученый-историк! Цельный кОндидат.

Единственно что о ней известно, так это из воспоминаний И. Х. Баграмяна:

«Стало очевидно, что войскам фронта, рассеченным вражескими клиньями, будет все труднее удерживать рубеж по Днепру. Им пришлось бы продолжать оборону в полной изоляции от остальных сил Красной Армии. Полковник Захватаев при встрече рассказывал мне, как в ночь на 11 сентября они с генералом Тупиковым пришли к командующему фронтом. У Кирпоноса в это время находились члены Военного совета Бурмистенко и Рыков. Начальник штаба доложил обстановку. Вывод его сводился к тому, что надо, пока не поздно, выводить войска на линию реки Псел, где уже был подготовлен тыловой оборонительный рубеж. Доводы Тупикова были вескими. После всестороннего обсуждения Военный совет фронта решил направить в Ставку телеграмму такого содержания:

„Танковая группа противника прорвалась в Ромны, Грайворон. 40-я и 21-я армии не могут ликвидировать эту группу. Требуется немедленная выброска войск из Киевского укрепленного района на пути движения противника и общий отход войск фронта на рубежи, доложенные Вам. Прошу санкцию по радио“.»

Но это только со слов полковника Захватаева. Что в ней было на самом деле — неизвестно. Что-то такое, из-за чего ее уничтожили еще до 1960-го года, иначе она точно оказалась бы в Сборнике № 40.

Но вы обратили внимание на выделенное в цитате из Баграмяна о подготовленном рубеже на реке Псел?

И повторю слова Сталина, сказанные Кирпоносу:

«Немедленно организовать оборонительный рубеж на р. Псел.»

Эх, Борис Михалыч, Борис Михалыч, я так о Вас хорошо думал! И такое разочарование. Теперь я уже почти точно знаю, почему вы и в конце ноября 41-го года, в самое критическое время, заболели. Да и в Арзамас уехали с Генштабом 16 октября, оставив со Сталиным за себя Василевского.

И почему вы врали Буденному, что у Ставки нет резервов для Юго-Западного фронта, чтобы отбить Гудериана? У вас были какие-то личные причины недолюбливать Семена Михайловича? Зависть? Или мстили еще за Гражданскую, когда Сталин с Лениным Полевой штаб РККА с Лебедевым во главе и с вами в его составе, с постоянной периодичностью нагибали за Первую Конную?

Кажется, что в Николаевскую Академию Генерального Штаба ничего путнее и попасть не могло, и выйти оттуда не могло…

* * *

…А после того, как Сталин сказал Кирпоносу: «Перестать, наконец, заниматься исканием рубежей для отступления, а искать пути сопротивления», тот начал оправдываться:

«У нас мысли об отводе войск не было до получения предложения об отводе войск на восток с указанием рубежей…»

Тут и я запутался. От кого Кирпонос получил предложения об отводе войск? Вариант один — от Буденного.

Офигевший от такой наглости Иосиф Виссарионович ему напомнил:

«Предложение об отводе войск с Юго-Западного фронта исходят от Вас и от Буденного… Передаю выдержки из шифровки Буденного от 11-го числа… Как видите, Шапошников против отвода частей, а Главком за отвод, так же как Юго-Западный фронт стоял за немедленный отвод частей.»

И заключил, как даже из текста переговоров видно, в бешенстве:

«О мерах организации кулака против Конотопской группы противника и подготовке оборонительной линии на известном рубеже информируйте нас систематически… Киева не оставлять и мостов не взрывать без разрешения Ставки…»

Уверен, что вслух товарищ Сталин добавил: «Бляди!». И немедленно отозвал Буденного с Юго-Западного направления. Иосиф Виссарионович уважал и любил Буденного. И по имени-отчеству называл. Называл не в рассказах, так называемых, свидетелей, а в личной переписке даже. Семена Михайловича нельзя было не любить. И не только за личную храбрость, за полководческий дар. Семен Михайлович Буденный — эталон того, что называется порядочным человеком.

Или вы думаете, что Сталин к Шапошникову относился лучше, чем к Буденному? Это почему? С какого перепуга?..

* * *

А. Исаев пишет, что

«По итогам переговоров и переписки были приняты следующие решения:

а) от должности главкома Юго-Западного направления был отстранен маршал С. М. Буденный, а вместо него 12 сентября 1941 г. был назначен маршал С. К. Тимошенко…»

Прямо отстранен. Ни больше, ни меньше — отстранен. Хорошо еще, что с должностей заместителя наркома обороны Сталина и члена Ставки на пенсию не выгнали.

Отстраняют, господин Исаев, когда отстраняемый провинился, не справляется или отказывается исполнять приказы вышестоящего начальника. Какие приказы своего начальника Сталина отказался исполнять Семен Михайлович — неизвестно. А «провинился» он в том, что Гудериан вместо того, чтобы пойти на Москву, как предполагала Ставка, и где против него была выстроена оборона Брянского фронта, развернулся и ударил во фланг войскам Буденного, которого Ставка не предупредила о такой перспективе. Буденный-то не имел возможности вести разведку в пределах Западного направления, он сам не располагал информацией о том, что у немцев там происходит.

А кто в Ставке за разведку отвечает? Уж не начальник ли Генштаба? Кто ж это, интересно Верховному Главнокомандующему доложил:

«По данным разведки можно предполагать наступление 2-ой танковой группы немцев на Москву.»?

Да и не было большой вины Шапошникова в этой ошибке, как я выше писал. Но почему Борис Михайлович, когда ситуация уже стала очевидной, когда уже Буденный видел опасность со стороны Гудериана, вместо того, чтобы зайти в кабинет Сталина и доложить: «Генштаб ошибся в своих предположениях насчет 2-ой танковой группы и она сейчас всей массой обрушится на правый фланг Юго-Западного фронта», — занял какую-то странную позицию? У него и небольшие группы немцев с несколькими танками, поэтому паниковать не надо, а надо вместе с