– Значит, у вас всего лишь потребительский интерес к Холмсу? Нарабатываете материал?

– Вот уж нет! – с гневом воскликнула Уотсон. – Да, дела интересные. Но мы и впрямь защищаем невиновных, отстаиваем справедливость в Империи. И для меня это не менее важно!

– Видно по шраму…

Дженни поморщилась.

– Я его специально не убираю. Это… как боевое крещение.

– А все-таки уберите. Женщинам не стоит гордиться боевыми ранами. Без этих отпечатков зубов вы будете гораздо симпатичнее.

Теперь Уотсон смотрела на него с легкой опаской. Покачала головой, встала. С силой вдавила недокуренную сигарету в пепельницу.

– Благодарю за виски. Надеюсь, что вы и впрямь невиновны, капитан.

Алекс закрыл за ней дверь. Постоял, улыбаясь.

Похоже, ему удалось шокировать верную спутницу Холмса. Почему?

Неужели что-то в его словах было странным для спеца? Самому Алексу казалось, что он вел себя как обычно.

И как ни ничтожен был этот разговор в двух десятках метров от истерзанного тела Цзыгу, в преддверии кровавой галактической войны, но Алекс Романов думал о нем с удовольствием.

– Мне не до шуток, – сказал Алекс.

Эдгар неохотно поднялся. Он сидел на спине дракона – золотистого дракона, распластавшего крылья по плоской крыше дворца. То ли правитель виртуального царства хотел полетать, обозревая свои условно бесконечные владения, то ли просто навещал одну из своих игрушек.

Дракон повернул голову, посмотрел на Алекса мутным ненавидящим взглядом. В уголке глазницы собрался комок засохшего бурого гноя. Не следит Эдгар за своим стадом… хотя в пище, похоже, не отказывает – от дракона несло тяжелым, густым запахом сырого мяса и почему-то пережеванной травы.

Пока парнишка спускался со спины чудовища – дракон встопорщил чешую, образуя из нее что-то вроде лестницы, – Алекс терпеливо ждал. Но едва Эдгар ступил на крышу и открыл рот для очередной негодующей тирады, протянул руку и закрыл ему губы.

– Помолчи.

Дракон оскорбленно взревел, но Эдгар махнул рукой, и рептилия стихла.

– Еще раз повторяю. Чем ты можешь помочь в этой ситуации?

– Да ничем! – Эдгар отступил на шаг. – Ты же сам отключил внутренние камеры. Я и не знал, что эту Цзыгу шлепнули!

– Ким могла это сделать?

– Нет, – твердо сказал Эдгар. – Ни в коем случае. Для защиты своей жизни – да, но вряд ли Цзыгу могла ей угрожать. Для защиты кристалла со мной – но здесь те же возражения. К тому же боец-спец просто уничтожает противника, а не устраивает из этого кровавый цирк.

– А чтобы отвести от себя подозрения?

– Господи, да если бы Ким потребовалось убить Цзыгу – она убрала бы и всех свидетелей. Сама давно была бы на планете, со мной в брюшном кармане, а твое «Зеркало» неслось на полной скорости к ближайшей звезде!

– Твой эмоциональный блокатор… он способен вызвать такие нарушения психики, чтобы подвигнуть человека на убийство?

– Ты же говоришь, что еще не давал его Ким!

– Я сам его принял.

Эдгар осекся. Покачал головой:

– Какой же я дурак… это и было твоей целью?

– Нет. Но ты слишком эмоционально рассказывал, что такое любовь. К тому же я обязан проверить то, что предлагаю членам своего экипажа.

– И как самочувствие?

– Никаких изменений. Только…

– Только? – Эдгар был заинтригован.

– Только я перестал получать удовольствие от слияния с кораблем. Словно он умер.

– Понятно.

Парнишка возбужденно прошелся по крыше. Плюнул вниз, рассмеялся, услышав чью-то ругань. Снова повернулся к Алексу:

– Так и должно было быть. Вначале исчезают навязанные эмоции. А собственные… их ты должен выработать сам.

– Ну так как – блокатор мог заставить меня убить Цзыгу?

– Ты ее убивал?

– Нет, конечно. Но может быть, я не помню собственных поступков?

– Чушь. Невозможно. Цзыгу грохнул кто-то из твоей команды. Но не Ким. И не ты – если ты не врешь мне сейчас.

– Ты уверен, Эдуард Гарлицкий?

Мальчишка застыл, заложив руки за спину.

– Давай говорить откровенно, – резко сказал Алекс. – Твоя сказочка могла удовлетворить Ким. Но не меня. Ты не тот, за кого себя выдавал.

– Почему?

– Первая нелепость – зачем прилагать колоссальные усилия к выращиванию в виртуальной реальности полноценной личности?

– Они хотели…

– Заткнись. Второе: генный конструктор – это не та профессия, что поддается специализации. Это случайность развития психики, помесь интуиции, особого склада ума, черт побери – таланта. Невозможно перегнать в кристалл сознание ребенка и сделать его генным инженером.

Эдгар принужденно рассмеялся.

– Третье, – упрямо продолжал Алекс. – Никто и никогда не слышал о блокаторе эмоций. Его мог создать лишь гений уровня Гарлицкого. Человек, стоявший у самых основ специализации.

На лице Эдгара появилась тень удовлетворения. Он промолчал.

– Четвертое. Ты имитируешь в кристалле земной мир. Растения, пейзажи, обстановка. Это логично для человека, родившегося и прожившего большую часть жизни на Земле. Но никак не для маленького мальчика с Эдема.

– Черт! – искренне воскликнул Эдгар. – Какой глупый прокол, да?

– Пятое. Ты плохо играешь подростка.

– Почему это?

– Окружающие тебя гейши, – мягко сказал Алекс, – были бы зрелыми, пышными женщинами. А никак не твоими ровесницами. Твой облик не отражал бы истинной внешности – ты ходил бы в красивом, могучем теле взрослого мужчины. И, знаешь… никто ведь уже не помнит про такую штуку – очки для коррекции зрения. Существуют очки как элемент одежды, существуют очки для защиты от яркого солнца. Но зрение-то корректируется еще в пренатальный период! Всем: и спецам, и натуралам. Мальчик Эдгар не был бы близоруким и не носил бы очки в виртуальном мире.

– Убедил. – Парнишка развел руками. Снял очки, запустил их вниз с крыши. – Ну… а с чего ты решил, что я – умерший полтораста лет назад генетик Гарлицкий?

– Сразу после смерти Гарлицкого центр по развитию генных технологий перебрался на Эдем. Все основные специализации теперь разрабатываются именно там. Либо появился новый гений твоего уровня, – Алекс сознательно добавил очередную нотку лести, – либо сознание Гарлицкого продолжает функционировать. На Эдеме. Кстати, почему именно Эдем?

– Законодательство Земли в ту пору относилось к генному конструированию с большим подозрением. А уж виртуальные сознания вообще не имели прав.