руку под резинку мужских шорт и веду пальцами вниз по упругой матовой коже до основания, а потом снова вверх. С глухим рычанием Марк прикусывает кожу на груди, выводит из меня пальцы, укладывает на спину, на сбившийся складками мягкий плед. Нависает сверху. Проталкивает между моими ногами свою, упираясь бедром.

Мы встречаемся взглядами. Его глаза так же, как и мои, затуманены страстью. Зрачки темные и занимают почти всю радужку. Лицо напряжено, слово от боли. Но это не боль. Это мучительная потребность во мне. Я сама испытываю к нему то же самое.

Резким и торопливым движением спускаю с него шорты. Требовательно впиваюсь ногтями в напряженные ягодицы. Его рука сжимает в кулак ткань моих трусиков, дергает вниз, с треском разрывая тонкое кружево. Со стоном тяну его к себе, не могу терпеть, но он застывает на мгновение, невыносимо горячий и твердый, почти касаясь головкой влажных складочек между моих разведенных ног.

— Повтори, — шепчет он, глядя мне в глаза, а перед моим взглядом в медленно сгущающихся сумерках всё расплывается пятнами, в голове шумит и кружится от жгучей потребности ощутить его внутри. Выдыхаю:

— Твоя.

И одновременно с моим ответом и новым поцелуем он проникает в меня. Медленно наполняет, давая пару секунд чтобы расслабиться и привыкнуть. Прижимается ко мне вплотную мощным натренированным телом, продолжая удерживать свой вес на руках.

Издаю стон ему в губы прямо сквозь поцелуй, ощущая, как он наполняет меня, растягивает тугие стенки внутри, двигаясь сдержанно и уверенно. Обхватываю его торс ногами, выдавая желание быть еще ближе. Не сдерживаю стоны от наслаждения, выгибаясь в упоительном восторге. Перестаю соображать. Подталкиваю Марка к себе, словно мне мало его движений и того чувственного ритма, в котором он раз за разом входит в меня.

Наше рваное дыхание, мои стоны и всхлипы, его гортанное рычание и шум волн смешиваются в один восхитительный звук, за пределами которого я уже не могу и не хочу ничего слышать.

Нескончаемый поток удовольствия уносит меня куда-то за пределы сознания. Жар приливает к лицу, а мышцы начинает сводить от напряжения. Безошибочно чувствуя это, Марк крепко обнимает, припадая к моему телу и двигается быстрее, с каждым движением вбиваясь все глубже и глубже, посылая по позвоночнику новые всплески блаженства, один за одним.

Понимаю, что больше не выдержу. Сильнее прижимаю его к себе и что-то внутри меня сжимается и взрывается, проходя волнами удовольствия от низа живота до самых кончиков немеющих пальцев. Сжимаю их, впиваясь в кожу на его спине.

— Твоя, — снова шепчу я, хотя на этот раз Нестеров не просил меня об этом.

Но я даю это обещание, потому что в этот момент сама хочу принадлежать ему больше всего на свете и понимаю, что теперь даже думать не смогу ни о ком другом.

Дав несколько мгновений на то, чтобы немного прийти в себя, Нестеров отстраняется, поворачивает меня к себе спиной, заставляя упереться локтями в не успевший остыть песок. Не торопясь, проходит кончиками пальцев по позвоночнику, сжимая талию, обводя выпуклости ягодиц, касаясь пульсирующей точки между моих ног. Медлит, мучая, то ли меня, то ли себя самого.

— Пожалуйста, Марк, — прошу я, прогибаясь в спине.

Не могу совладать с собственным дыханием и дрожью. Не вижу ничего перед собой, когда он, подтянув меня к себе за бедра, снова входит, плавно, глубоко, заполняя изнутри. Сжимаю пальцами края сбившегося пледа, пока Марк рваными движениями гладит мою спину и почти до боли стягивает в кулак волосы, заставляя выгибаться ещё сильней, двигаться ему навстречу.

Чувствую, что ему нужно, чтобы я была податливой, мягкой и послушной, чтобы раскрывалась вся, отдаваясь без остатка. Теперь я понимаю его. Понимаю, что Марку не нужны полумеры. Либо всё, либо ничего, иначе никак.

Возбуждение нарастает волнами, вместе с ускоряющимся ритмом его движений. Стоны становятся громче, а воздух наполняется густым, пряным ароматом, когда моё тело напрягается, заставляя мышцы повторно сжаться в яркой экстатической вспышке.

Кровь кипит и оглушительно стучит в висках. Всё еще затуманенная новыми ощущениями, хватаю ртом воздух, пока сознание медленно возвращает меня к реальности. Обрывками. Шумом волн. Теплом песка, засыпавшем скомканный плед. Легком бризом, лижущим разгоряченную кожу.

Дыхание Марка с каждым новым движением становится громче и бесконтрольнее. Он замирает на короткое мгновение, а потом с глухим сдавленным стоном его торс резко содрогается, и он выходит из меня, горячо изливаясь на мою поясницу. Пальцы Нестерова продолжают рассеянно скользить по моему телу, гладить ласково, расслабляя мышцы. Краем мягкого пледа он вытирает меня и ложится на спину, собственнически притягивая к себе.

Изможденная его ласками, прижимаюсь к широкой высоко вздымающейся груди. Слушаю, как там, под моей ладонью, гулко и часто бьется его сердце.

Мы увлечены друг другом настолько, что не замечаем, когда вечерние сумерки сменяет летняя ночь. Лишь сейчас вижу, что солнце, не так давно плававшее на линии горизонта, успело полностью утонуть, а по куполу чернильно-синего неба рассыпались пригоршни сияющих звезд. Полная луна, выглянувшая из-за полупрозрачных облаков, освещает все вокруг ярким бело-голубым светом, делая оттенок нашей кожи как у героев «Аватара».

— Звезд всегда было так много? — выдыхаю негромко в его шею между небритым подбородком и выразительным кадыком.

Нестеров лениво скользит кончиками пальцев по позвонкам на моей спине:

— В городе они почти не видны из-за высоток. А в море или в лесу небо всегда кажется выше, чем обычно.

Но дело не в городе. Дело в нем. С ним все кажется иным. Чистым и светлым, правильным и ярким. Как он сам. Словно своим появлением в моей жизни Марк все в ней вверх тормашками перевернул. Но сказать об этом вслух не решаюсь. Слишком рано. Слишком неопределенный и зыбкий еще статус наших с ним отношений. Но всё же, добавляю задумчиво.

— И время здесь течет медленней, чем в городе. Даже домой возвращаться не хочется.

— Мне тоже, — соглашается Марк, притягивая меня ближе и легко целуя в макушку.

Представив, как по возвращении нас захватит водоворотом ежедневных проблем и забот, когда о том, чтобы вот так лежать обнаженными на песке останется только мечтать, я мрачнею. Меланхолично сдуваю с его груди прилипшие к коже мелкие песчинки.

— Может быть, можно остаться еще на денек? Предупредим капитана яхты со спутникового телефона и побудем здесь еще?

Он вздыхает и отвечает, с явной неохотой:

— Не получится, моя девочка. Я и так отложил работу надолго. За это время столько всего накопилось. Послезавтра вечером меня уже ждет командировка. И, раз уж заговорили о